— А это вам, мистер Грейнджер, редкая сейчас вещь, даже у волшебников, — и протянул ему бутылку, которую он с интересом стал рассматривать, пытаясь прочитать полустёртые надписи на этикете.
Ну да, там только год выпуска стоял восемьдесят восьмой прошлого века, раритетное пойло более чем столетней выдержки. Хорошо хоть, я успел раньше Сириуса обнаружить и прибрать к рукам такой неоднозначный ресурс. Пить его было бы очень жалко, а как запоминающийся и дорогой презент подходит как нельзя лучше.
— Хм, спасибо, конечно, но, судя по всему, это очень дорогой напиток. Если мне не врут глаза, то ему больше века, — с сомнением произнёс он.
— Глаза вам не врут, сэр, это огневиски винокурен Огдена, и ему действительно больше ста лет, досталось мне по случаю. При употреблении вызывает эффект огненного дыхания… не опасного для окружения, просто смотрится странно и необычно. Мне такое пить рано, а как подарок можно и применить. Для обычных людей никакой опасности не несёт, я узнавал, — подробно начал объяснять я.
— Дорогой, правда, он милый? — спросила мужа миссис Грейнджер, зарывшись носом в букет. — А ты не хотел отпускать Миону с Гарри.
— Ну, я подумал, что она могла бы сама… — начал было оправдываться мистер Грейнджер, но был прерван звонким голосом своей дочери.
— Мама! Гарри еще не пришёл? Ой! — Гермиона торопливо спускалась с лестницы второго этажа и когда я её увидел, то у меня банальным образом упала челюсть.
О–ла–ла! Ля петит мадмуазель! Натюрлих, мать твою! Или как там лягушатники выражаются? Назвать её девочкой уже никак не получалось, девушка во всём великолепии юности и проснувшейся женственности, или я бы даже сказал, сексуальности, но это сейчас у меня гормоны вместо мозгов говорят… мда.
Стройная и миниатюрная, хоть и подросшая, немного округлившаяся в нужных местах почти четырнадцатилетняя красавица в коротком, голубом летнем платье, открывающим вид на ровные загорелые ножки. Всё с такой же растрёпанной причёской, которую по виду пытались неудачно уложить в пушистый хвост и с удивленным выражением красивого личика. Как будто и не ожидала меня здесь увидеть, в самом деле.
— П-привет, Гермиона, — я с трудом сглотнул плотоядную слюну. — Прекрасно выглядишь, сражен наповал и я у твоих ног готов валяться вечность! — начал я сыпать тупыми и неоригинальными комплиментами.
— П-привет, Гарри, — так же, как и я, заикаясь и моментально раскрасневшись, ответила она. — Опять надо мной шутишь? Эти все твои издевательские письма уже…
— Ничуть! — перебил её я. — Готов поклясться на Библии, первом издании «Истории Хогвартса» и учебнике УЗМС за этот курс, что ты самая прелестная девушка, которую я видел за всю свою жизнь.
Но ведь действительно — она очень похорошела за лето, несмотря на то, что и до этого была очень симпатичной, а сейчас так и вообще… Пока мы разглядывали друг друга и я пытался отгородиться от того шквала мыслей и эмоций, что бушевали в её глазах, от которых сносило крышу и которые не поддавались расшифровке легиллименцией, её родители как–то странно на меня поглядывали.
— Кхм, кхм! — сердито кашлянул мистер Грейнджер, чем прервал наши гляделки.
— А, да! — быстро кинув взгляд на едва сдерживающую смех маму и хмурого отца, Гермиона решительно затараторила:
— Ну я уже готова, мы пойдем, обещаю, что приду до восьми, Гарри меня проводит. Ведь так? — заглядывая снизу вверх в мои глаза и при этом умудряясь подхватить свою сумочку, взять меня под руку и попятиться к выходу.
— Э–э–э… Конечно! Да, нам действительно пора. До свидания, миссис Грейнджер, мистер Грейнджер, — пытаясь на ходу скопировать тон Гермионы, тарахтел я и, оглянувшись в закрывающуюся дверь, увидел, как мне погрозили внушительным кулаком.
— А чаю попить? Кому я столько печенья пекла? — возмущенный возглас миссис Грейнджер заглушила закрывшаяся дверь.
— Пойдем быстрее, а то они заговорят тебя до смерти и замучают вопросами, — заговорила Гермиона.
— Прямо как ты? — насмешливо спросил я.
— Ну чего ты, — пихнула она меня в бок локтем. — Я над собой только работаю, а они профессионалы. Рассказывай лучше, как лето провёл, и когда ты умудрился так вырасти? А куда ты переехал от своих родственников? Покажешь мне свою собаку?..
Может, обратно вернуться? К её родителям с их вопросами, не такими многочисленными… наверное.
На самом деле я неплохо провел день в обществе Гермионы. Она рассказывала мне о Франции, как она гуляла по магическому кварталу Парижа, про музеи и выставки, про отдых на море и прочитанные за лето книги. Только почему–то грустное у неё повествование получалось. Выходило, что ни с кем она не сдружилась, а попытки подкатов к ней юных и не очень французов разбивались о её броню интеллекта и подсознательного ощущения исходящей от неё силы. Даже я чувствовал, как сложно общаться с такой сильной личностью обычным людям. Неволшебники остро чувствуют исходящую от мага опасность, пусть даже он выглядит невинно и мило, видимо, один из вывертов эволюции или приобретённой мутации. Специально это волшебники не изучали, но упоминания находятся в нескольких фундаментальных трудах по теории магии. Однако мне не доставляло это каких–то неудобств, а она пока ещё и сама не осознает всей своей нестандартности и внутренней мощи. Необычная девушка.