Гарайс словно забыл о посетителе и спокойно продолжает высказывать в трубку свои соображения по поводу какого-то заседания.
Разговор неинтересный. Тредуп начинает осматриваться в кабинете.
Внезапно он замечает, что его тоже разглядывают, и ему становится не по себе от тягостного ощущения, что эти ясные, светлые глаза, устремленные на него, видят все: неглаженые брюки, грязные ботинки, плохо вымытые руки, бледное лицо.
Нет, он не ошибся: на полуобрамленной телефонной трубкой физиономии бургомистра появилась улыбка, адресованная ему. Гарайс указывает на кресло возле письменного стола, делает приглашающий жест и, не отнимая трубки от уха, говорит посетителю: — Минутку. Я сейчас закончу.
Посетитель садится. Бургомистр, положив трубку на рычаг, опять улыбается и спрашивает: — Ну-с, где горит?
Тредуп вдруг почувствовал, что этому человеку можно сказать все, что он все поймет. Жаркая волна умиления, чуть ли не восторга захлестнула его, и он ответил: — Где горит? В Грамцове, на дорогах в Хазельхорст и в Лоштедт.
Лицо бургомистра делается серьезным, он раза три-четыре кивает и задумчиво рассматривает гигантский карандаш, который вертит в пальцах.
— Да, там горело, — подтверждает он.
— А полиция интересуется поджигателями?
— Возможно. Вы их знаете?
— Знает один мой приятель. Может быть.
— «Один приятель» — это слишком неопределенно. Скажем: вы Неизвестный. Икс.
— Хорошо. Мой приятель Икс.
Бургомистр повел плечами.
— Вы из Грамцова?
— Мой приятель? Нет. Из города.
— Нашего города?
— Вполне возможно.
Бургомистр приподымается. Тредупа охватывает страх. Ему кажется, будто на него двинулась гора, которая все растет, растет и никак не остановится. Он съежился в кресле, а где-то высоко над ним раздался голос: — На разумные дела у меня сколько угодно времени, на неразумные — ни минуты. Мы здесь не играем в детектив. Вам что-то от меня надо, вероятно, денег. Хотите продать информацию? Меня она не интересует. — Тредуп пытается возразить, но голос продолжает: — Да, да, не интересует. Грамцов — не мой район. Это — сфера лоштедтских властей. Возможно, даже губернатора.
Бургомистр снова сел за стол и неожиданно улыбнулся: — Но, пожалуй, я смогу вам помочь… Короче, хватит болтать попусту. Выкладывайте. Я научился держать язык за зубами.
Раздавленный Тредуп ожил.
— Ведь я был там тогда, — поспешно заговорил он. — Я все видел: чиновников, крестьян, волов.
— И вы сможете их опознать наверняка?
Тредуп усердно закивал: — Более того.
— Знаете фамилии?
— Фамилии — нет, но…
— Но?..
— Я сделал два снимка: первый — костер на дороге в Хазельхорст, второй — на дороге в Лоштедт. Там крестьяне, которые разбросали солому и подожгли, все они там стоят…
Бургомистр погружается в раздумье.
— Я не читал протоколы допросов, — говорит он. — Но, насколько мне известно, ни в одном из них не упоминается о каком-либо прохожем с фотоаппаратом.
В голове Тредупа проносится мысль: «Дело — не его? Протоколов не читал? А тем не менее ему известно… Что-то не сходится». — И он осторожно говорит:
— Снимки эти есть.
— Не поддельные? Нас обмануть не удастся.
— Другая сторона знает о них. Сегодня в час ночи мне предложили за снимки пятьсот марок.
— Хорошая цена, — соглашается бургомистр. — Но сейчас они, может, не стоят и затраченной пленки. Выездной суд в Грамцове уже начался. Если чиновники опознают тех крестьян, за ваши снимки и гроша не дадут.
— А если… не опознают… Тот, что предлагал мне пять сотен, наверно, учел и это.
Бургомистр долгим задумчивым взглядом смотрит на своего визави.
— А вы смекалистый. Сколько стоят снимки?
— Сегодня — тысячу.
— А завтра? Впрочем, ладно. Такой вариант не исключается. Фотографии у вас с собой?
— В любое время предоставлю их в ваше распоряжение, — уклончиво отвечает Тредуп.
— Верю, что они существуют. А отпечатки ясные, четкие? Лица видны?
— Так же, как вы сейчас видите меня, господин бургомистр.
— Хорошо, господин Икс. Знаете что, обождите-ка в коридоре минут десять. Как я уже сказал, меня снимки не интересуют. Но, быть может, заинтересуют начальство в Штольпе. Так что прошу вас обождать. Во всяком случае, большое вам спасибо.
Не успел Тредуп выйти за дверь, как бургомистр нажал кнопку звонка к секретарю.
— Вот что, Пикбуш. Возьмите под мышку три папки, для виду, и пройдите по коридору, как обычно. Там стоит молодой человек, бледный, черная шляпа с отвислыми полями, мятые брюки, портфель, шнурок на правом ботинке развязан. Невзначай взгляните, знакома ли вам эта личность. И сразу возвращайтесь.