Они оборачиваются на скрип открывшейся двери. На пороге стоит старший инспектор Фрерксен.
— Штуфф, Штуфф! Сколько раз я тебя просил обращаться за информацией ко мне, а не к моим подчиненным!
— Как ни приду, у тебя нет времени.
— Для твоих читателей совершенно не важно, узнают ли они о чем-то днем раньше или днем позже.
— Это ты так рассуждаешь.
— Тем не менее предлагаю тебе немедленно покинуть помещение дежурного и больше сюда не заходить… А о вашем поведении, Маак, я доложу господину бургомистру.
— Я ничего не сказал господину Штуффу.
— Он отослал меня к тебе.
— Разумеется, «Хроника» не выдает своих осведомителей. Лучше бы она последила немного за чистоплотностью своих сотрудников…
— Фрерксен, попрошу без…
— Вопрос исчерпан! Итак, ты немедленно удалишься отсюда. — За старшим инспектором затворяется дверь.
— Вот скотина! — взрывается Штуфф. — Зазнавшийся индюк! И этого паршивца я когда-то учил играть в футбол! Писарская душонка, да я ему очки разобью!..
— Вот видишь! — прерывает его Маак. — Опять я схватил нагоняй.
— Погоди, дружок, ты мне тоже попадешься! — продолжает возмущаться Штуфф. — Я в долгу не останусь! Вынырнул из писарей в старшие инспекторы, и башка закружилась…
— Ступай-ка лучше. Все равно расхлебывать придется мне.
— Иду, иду, Маак. Не горюй, мы ему покажем.
Поднявшись этажом выше, Штуфф останавливается у дверей уголовной полиции: «Попался бы он мне здесь, уж я бы ему задал… А, черт с ним, новости-то все равно надо собирать».
— С добрым утром, господа криминалисты! Чего это ты так сияешь, Пардуцке?
Пардуцке уже не сияет, он и его коллеги произносят ответное «здравствуйте» сдержанно.
Придвинув к столу стул, Штуфф берется за пачку документов.
Чья-то рука ложится на пачку.
— Что это с вами сегодня? — удивляется Штуфф. — Заразились от вашего шефа?
— При чем тут шеф? Какого шефа ты имеешь в виду, Гарайса или Фрерксена?
— Фрерксена, понятно. Гарайс меня не касается.
— А что с Фрерксеном?
— Так вот… — И Штуфф рассказал, как было дело.
— Это на него похоже. Дурак набитый!
— Чем к людям придираться, лучше бы сам делом занимался.
— Перед барином спина горбом, а нас — пинком! Но я его однажды охладил, — говорит Пардуцке. — Я тебе рассказывал, как он осрамился, когда приезжало большое начальство?
— Да. Все равно, расскажи еще разок. Такое всегда приятно послушать.
— Ладно, повторю: заявляется комиссия из Штеттина, все важные шишки. Водит их сам обер-бургомистр. Заходят и к нам. Я сижу один, пишу. Встаю, говорю: «Здравствуйте» — и опять за работу. Обер что-то им рассказывает. Тут подходит ко мне этот выскочка Фрерксен и говорит: «Господин Пардуцке, обождите пока в коридоре».
Отвечаю ему: «Господин старший инспектор, я занят своей работой и никому не мешаю».
«Господин Пардуцке, официально приказываю вам выйти в коридор».
«Мне некогда. Срочный отчет в прокуратуру».
Фрерксен мой побагровел: «Господин обер-бургомистр! Господин бургомистр! Господин Пардуцке не выполняет моих распоряжений!»
«И что же он такого не выполнил, господин Фрерксен?»
«Я велел ему выйти в коридор».
«Да пусть себе сидит. Он никому не мешает».
В комнате раздался одобрительный смех:
— Так ему и надо!
— Почаще бы его одергивали!
— Да, Штуфф, сегодня он на вас крепко зол… — говорит следователь Беринг.
Глаза Штуффа удивленно моргают за пенсне: — А что случилось? Так я и знал: что-то стряслось!
Пардуцке: — Дорогуша, тебе лучше пока об этом не знать. В самом деле.
— Вот завтра можно будет ему сказать, не правда ли? — говорит старший следователь Вайнбрехт.
— Значит, конкуренты опять первыми пронюхают! — восклицает Штуфф.
— Клянусь тебе честным словом, что ни Пинкус из «Фольксцайтунг», ни Блёккер из «Нахрихтен» не узнают раньше тебя.
— Ладно. А может, все-таки скажете сейчас?
— Исключено! — категорически отрезает Пардуцке.
— Да, вот что, — вступает в разговор сидящий в углу Гебель, — у вас там в «Хронике» есть один парень, ну как его? Требух… Трепух… Тредуп… Что это за тип?
Штуффу показалось, что после этого вопроса в комнате стало тише, пожалуй, слишком тихо. Он задумался, устало моргая. Потом вдруг рассмеялся: — Дурачье вы, дурачье! Теперь мне понятно: вас зло берет из-за фотоснимков. Что великое открытие с волами и кострами сделали не вы, а наш аквизитор. Я бы давно мог сказать вам об этом.