Пламя вокруг его головы померкло, стало тусклым и бледным, словно отражая его усталость и всё накопившееся разочарование. Он опустил голову, и каменные скрежет в его голосе стал еще более выраженным.
Он звучал как треск горящих поленьев, перемешанный с глубоким, раскатистым гулом, словно земля трещала под весом его гнева. Даже его «приветствие», если это можно было так назвать, было не более чем недовольное шипение, смешанное с треском и скрежетом невидимых цепей, словно он был прикован к своему трону не только должностью, но и невидимыми оковами собственного гнева. Казалось, сам воздух вокруг него дрожал от жара и неукротимой мощи этого огненного существа. Даже белоснежный мрамор тронного зала казался придавленным тяжестью его присутствия, словно ожидая, что в любую минуту он расплавится под натиском адского пламени. Крид стоял перед ним, как небольшая искра перед бушующим пожаром, словно совершенно не осознавая всю опасность своего положения.
— Как вижу, ты — душка и само гостеприимство, — Крид усмехнулся, его улыбка была широкой и наглой, полной уверенности в себе. Он спокойно прошёл мимо бурлящего огнем Аида, даже не останавливаясь, словно проходя мимо очередной скучной мебели.
И в этот момент произошло нечто необыкновенное. Крид щелкнул пальцами, и перед ним, словно по волшебству, материализовался трон. Он был выполнен из блестящего, переливающегося бирюзового мрамора, с изящной резьбой и инкрустацией из драгоценных камней. Трон казался невесомым, парящим над полом, излучая холодное, но привлекательное сияние. Не останавливаясь на мгновение, Крид с нескрываемым нахальством уселся на этот самодельный трон, расположившись напротив Аида с видом человека, который полностью владеет ситуацией. Его поза была расслабленной, но в ней сквозила скрытая сила и готовность к любым сюрпризам. Молчаливое соперничество началось.
Аид молчал. Его огненная фигура пульсировала медленно, пламя меняло оттенки от темно-красного до иссиня-черного, словно отражая бурю эмоций, кипящих внутри него. Он наблюдал за Кридом, за его расслабленной позой, за уверенной улыбкой, с таким выражением лица, будто смотрел на увлекательное представление в цирке, и только изредка треск пламени прерывал напряженную тишину тронного зала. Молчание было натянутым, оно давило на Крида тяжестью неизбежного взрыва. Казалось, даже белый мрамор зала сдерживает дыхание, ожидая развязки.
Прошли минуты, возможно даже и не минуты. Крид не торопился, он наслаждался этим молчаливым соперничеством, этой игрой нервов с самим владыкой подземного мира. Но терпение Аида, казавшееся бесконечным, имело свой предел. Нахальство Крида, его полное пренебрежение к августейшей особе, было слишком велико, даже для Аида, всегда считавшего смертных не более чем букашками, которых можно раздавить без всякого усилия.
И вот, в один миг, молчание разорвалось. Пламя вокруг Аида вспыхнуло ярким багровым светом, затем сменилось ослепительно белым, а затем — резко потемнело, сменившись глубоким, почти черным оттенком. Он встал с трона, его фигура стала четкой и угрожающей, а огненные языки резко вытянулись вверх, словно острые когти. В его глазах вспыхнул адский огонь, а голос раздался громовым рычанием, пронизывающим до костей:
— Довольно, человек! Твоё нахальство достигло своего предела! Ты перешел все границы!
Но Крид лишь торжествующе рассмеялся и бросил на испытывающий взгляд, словно это он хозяин Ада, а не крошка Аид.
— И заметь, а ведь мы ещё даже не начали…
Глава 4
— Довольно, человек. Твое высокомерие, подобно назойливой мухе, уже порядком утомило. — Голос Аида, хоть и лишенный прежней яростной экспрессии, звучал глубоко и холодно, как вечный лед Преисподней. Он смотрел на Крида, не выражая ни гнева, ни презрения, лишь бесстрастное, ледяное спокойствие. — Ты сидишь здесь, на этом… бирюзовом украшении, — взгляд Аида скользнул по трону, словно по ничтожеству, — в моем царстве, и воображаешь себя равным мне? Твое самоуверенное спокойствие — лишь маска, скрывающая страх перед неизбежным.
Пламя, окружавшее его, горело ровно, без вспышек ярости, спокойным, незыблемым светом, который лишь подчёркивал холодную уверенность Аида в своей силе.
— Твои трюки, — Аид произнёс это слово с таким презрением, что оно прозвучало как оскорбление, — твои иллюзии сил… они бесполезны против вечности. Ты играл со мной, Крид, но игра закончена. Ты не понимаешь, с кем имеешь дело. Я — Аид. Моя власть — не игра, а неизменный порядок мира.