Когда видения прекратились, Виктор тяжело вздохнул.
— Я верю тебе, — сказал он, возвращая яблоко Кратосу. — Но что мы можем сделать против возрождающихся богов?
Кратос улыбнулся, и в его улыбке Крид увидел отражение своей собственной решимости.
— Вместе, Виктор Крид, мы сможем сделать то, что не удалось поодиночке. Мы остановим их раз и навсегда.
Крид задумался. Он вспомнил о своей жизни в Стамбуле, о своих обязанностях перед империей, о друзьях, которых он обрел. Но он также помнил о своем долге перед миром, о клятве, которую дал самому себе много лет назад.
— «Doğru söyleyeni dokuz köyden kovarlar», — пробормотал Крид, вспоминая слова Чандарлы-паши. — Того, кто говорит правду, изгоняют из девяти деревень. Но иногда правда важнее всего остального.
Он посмотрел Кратосу в глаза.
— Я с тобой. Но сначала я должен вернуться в Стамбул. Я не могу просто исчезнуть, не объяснив ничего султану и моим друзьям.
Кратос кивнул.
— Я понимаю. Но помни, времени у нас мало. Боги не будут ждать.
— «Acele işe şeytan karışır», — сказал Крид. — В спешное дело вмешивается шайтан. Мы должны действовать быстро, но осмотрительно.
С этими словами Виктор повернулся и пошел обратно в лагерь, чтобы подготовить своих людей к возвращению в Стамбул. Он знал, что впереди его ждут трудные решения и опасные приключения. Но он также знал, что это его судьба, от которой он не может и не хочет убежать.
Путь обратно в Стамбул был быстрым и напряженным. Крид гнал свой отряд, зная, что каждая минута на счету. Он размышлял о том, как объяснит ситуацию султану и Чандарлы-паше, как убедит их в необходимости своего ухода.
Когда они наконец достигли ворот Стамбула, Виктор почувствовал странное смешение чувств: радость от возвращения домой и тревогу от предстоящего разговора.
Чандарлы-паша встретил его у входа во дворец.
— Виктор, — сказал визирь с улыбкой. — «Gözden ırak olan gönülden de ırak olur». С глаз долой — из сердца вон. Но, кажется, это не про тебя. Мы скучали по твоим мудрым советам.
Крид кивнул, чувствуя укол вины.
— Паша, мне нужно поговорить с тобой и султаном. Немедленно.
Чандарлы-паша, заметив серьезность в глазах Виктора, кивнул и повел его в тронный зал, где их ждал султан Мехмед.
Следующий час Крид провел, рассказывая о своем путешествии, о встрече с Кратосом и о надвигающейся угрозе. Султан и визирь слушали внимательно, не перебивая.
Когда Виктор закончил свой рассказ, в зале воцарилась тишина. Наконец, Мехмед заговорил:
— Виктор, друг мой, ты понимаешь, что просишь? Ты хочешь оставить свой пост, свои обязанности перед империей, чтобы снова сражаться с богами?
Крид кивнул.
— Я понимаю, мой султан. Но если мы не остановим богов сейчас, не будет ни империи, ни мира, который мы знаем.
Чандарлы-паша погладил бороду, задумчиво глядя на Крида.
— «Akıl akıldan üstündür», — сказал он. — Один ум хорош, а два лучше. Возможно, есть способ помочь тебе в твоей миссии и одновременно защитить интересы империи.
Виктор вопросительно посмотрел на визиря.
— Что ты предлагаешь, паша?
— Мы можем объявить, что отправляем тебя с секретной дипломатической миссией, — сказал Чандарлы-паша. — Это даст тебе свободу действий и при этом сохранит твою связь с империей.
Султан Мехмед кивнул, соглашаясь с предложением визиря.
— Это мудрое решение. Но помни, Виктор, «Emanete hıyanet olmaz». Нельзя предавать доверие. Мы рассчитываем, что ты вернешься к нам, когда твоя миссия будет выполнена.
Крид почувствовал, как волна благодарности захлестнула его.
— Спасибо, мой султан, паша. Я не подведу вас.
— «Yolun açık olsun», — сказал Чандарлы-паша. — Пусть твой путь будет открыт. Но помни, Виктор, «Dost kara günde belli olur». Друг познаётся в беде!
Визирь загадочно улыбнулся, и его глаза на какую-то долю секунды сверкнули шартрезом.
Солнце, ослепительно-белое, отражалось в голубых глазах Крида. Его белокурые волосы, словно выточенные из солнечного света, развевались на ветру. Он стоял на краю обрыва, вглядываясь в безбрежную синеву Эгейского моря. Красота природы не находила отклика в его душе, заполненной тяжёлым предчувствием. Он ждал. Ждал Кратоса.
Спустя несколько часов, из зарослей дикого мирта, вышел Кратос. Он был моложе, чем Крид помнил его с рассказов, но в его глазах плескалась та же ненависть, тот же неукротимый огонь мести. Рядом с ним, словно тень, шёл огромный волк с шерстью цвета угольной пыли и глазами, сверкающими агатовым блеском. За ними следовали другие — юные, но уже опытные в смертоубийстве, дети богов, с кинжалами и мечами, пропитанными темной магией.