Когда день клонился к закату, и прислуга Мирабель зажгла лампы во дворике, Виктор понял, что не хочет уходить. Не хочет, чтобы этот день заканчивался, не хочет расставаться с этой удивительной женщиной, которая за такое короткое время стала для него важнее многих людей, встреченных за тысячелетия.
— Уже поздно, — заметила Мирабель, глядя на темнеющее небо. — Вам, наверное, пора возвращаться в город?
— Да, пожалуй, — нехотя согласился Виктор. — Хотя, признаюсь, мне не хочется покидать ваше общество.
Она улыбнулась, и в свете ламп её глаза казались особенно выразительными.
— Мне тоже приятно ваше общество, Виктор. Приходите завтра, если хотите. Я покажу вам библиотеку отца — думаю, вам будет интересно.
— С удовольствием, — ответил он, чувствуя неожиданную радость от этого приглашения.
Так начались их ежедневные встречи — уже не на рынке, а в доме Мирабель. Они проводили часы в библиотеке её отца, изучая редкие манускрипты, обсуждая древние учения, делясь знаниями и идеями. Иногда они выходили на прогулки по окрестностям Кальяри, посещали древние нурагические руины, поднимались на холмы, откуда открывался вид на бескрайнее Средиземное море.
С каждым днём Виктор чувствовал, как его привязанность к Мирабель растёт, превращаясь во что-то более глубокое и сильное. Он ловил себя на мысли, что вспоминает её улыбку, когда они не вместе, что ищет в книгах и разговорах с другими людьми темы, которые могли бы её заинтересовать. И это пугало его.
За свою долгую жизнь Виктор много раз испытывал привязанность к людям, и каждый раз это заканчивалось болью — он оставался молодым, в то время как они старели и умирали. С годами он научился держаться на расстоянии, не позволяя себе слишком сближаться с кем-либо. Но теперь, когда его способность чувствовать вернулась в полной мере, эти старые барьеры рушились, и он не знал, хорошо это или плохо.
Очередное свидание или, как он всё ещё называл это… посиделки за интересной беседой.
Виктор нервно одёрнул одежду, глядя на своё отражение в старинном зеркале гостевой комнаты. За века своего существования он успел позабыть, как это — готовиться к свиданию. И тем более к такому, что заставляло его сердце биться чаще, словно он был не древним, видавшим виды существом, а юношей, впервые познавшим трепет влюблённости.
«Это всего лишь ужин», — напомнил он себе, проводя рукой по волосам.
Но он знал, что лжёт сам себе. Это был не просто ужин. Мирабель вновь специально выбрала день, когда её отец уехал в Неаполь по делам. Она лично приготовила еду и подобрала вино. И вчера, перед сном, когда они желали друг другу спокойной ночи в коридоре виллы, её взгляд обещал нечто большее, чем обычную беседу.
Спустившись в прохладную кухню, он застал Мирабель за последними приготовлениями. Она стояла спиной к нему, укладывая что-то в большую плетёную корзину, и не услышала его шагов. Виктор позволил себе секунду полюбоваться изящным изгибом её шеи, тонкой талией, подчёркнутой простым льняным платьем цвета слоновой кости, тяжёлыми волосами, собранными в небрежный узел на затылке.
— Могу я чем-то помочь? — спросил он, наконец выдавая своё присутствие.
Мирабель обернулась, её лицо озарилось улыбкой, которая заставила Виктора почувствовать, как будто его сердце сжимается в тисках нежности и радости. Эта улыбка, полная искренности и тепла, словно пронзила его насквозь, заставляя забыть обо всех тревогах и заботах. В этот момент Виктор понял, что ничто в мире не сравнится с этим мгновением, когда их взгляды встретились, и между ними промелькнула искра взаимного понимания.
— Виктор! Ты как раз вовремя. Я почти закончила, осталось только вино уложить.
Она достала бутылку из небольшого шкафчика и аккуратно завернула её в льняную тряпицу.
— Ты уверена, что твой отец не будет возражать? — спросил Виктор, наблюдая за её действиями.
— Отец в Неаполе, вернётся только через две недели, — ответила она, улыбаясь уголками губ. — Но даже будь он здесь, я сомневаюсь, что он стал бы возражать против того, чтобы я провела вечер в компании нашего уважаемого гостя.
Она бросила на Виктора лукавый взгляд из-под густых ресниц, и его сердце сделало кульбит.
— К тому же, — добавила Мирабель, укладывая последний свёрток в корзину, — мне двадцать четыре года. Думаю, я вправе сама решать, с кем и где проводить время.
Виктор кивнул, невольно залюбовавшись ею. Несколько тёмных локонов выбилось из её аккуратной причёски, обрамляя лицо мягкими волнами. Эти пряди придавали ей ещё больше шарма, подчёркивая чистоту кожи цвета оливкового мёда. Её глаза, большие и глубокие, словно тёмные омуты, притягивали взгляд Виктора. В них отражались все оттенки эмоций: от лёгкой грусти до затаённой радости.
— Чему ты улыбаешься? — спросила она, заметив его взгляд.
— Тому, как легко ты разрушаешь все мои представления о правильном, — честно ответил Виктор. — Я прожил… долгую жизнь, и привык считать себя человеком осторожным, расчётливым…
— И вдруг какая-то сардинская девчонка приглашает тебя на тайное свидание, и ты соглашаешься, не раздумывая? — рассмеялась Мирабель.
— Что-то вроде того, — улыбнулся Виктор. — Но ты не какая-то девчонка, Мирабель. Ты… особенная.
Её смех оборвался, и в глазах мелькнуло что-то сложное, глубокое.
— Пойдём, — сказала она тише. — До заката ещё пара часов, но я хочу показать тебе своё любимое место на побережье. Оно довольно уединённое, там редко бывают люди.
Виктор подхватил тяжёлую корзину, и они вышли из прохладной кухни виллы ди Сальваторе в жаркий летний день. Воздух был напоен ароматами разогретых на солнце трав, солёного моря и цветущего жасмина. Узкая тропинка вела вниз по склону холма, на котором стояла вилла, прямо к берегу.
— Осторожнее здесь, — предупредила Мирабель, когда тропа стала круче и каменистее. — Держись за мою руку.
Она протянула ему ладонь, и Виктор принял её, ощущая тепло и нежность кожи. Это простое прикосновение отозвалось в нём странным волнением.
Тропинка вывела их к небольшой бухте, окружённой высокими скалами, которые надёжно скрывали её от посторонних глаз. Пляж был усыпан мелкой галькой, переходящей в золотистый песок у кромки воды. Море здесь было удивительно спокойным, лишь лёгкие волны лениво накатывались на берег.
— Вот мы и пришли, — объявила Мирабель, обводя рукой бухту. — Что скажешь?
— Это… идеально, — искренне ответил Виктор. — Словно кусочек рая на земле.
— Я нашла это место в детстве, — сказала она, опускаясь на песок и доставая из корзины большое покрывало. — Бродила по окрестностям и случайно набрела на тропинку. С тех пор прихожу сюда, когда нужно подумать или просто побыть в тишине.
Виктор помог ей расстелить покрывало. Он аккуратно разложил его, чтобы создать уютную и романтическую атмосферу. Затем он установил маленькие свечи в железных подсвечниках, которые она предусмотрительно захватила из дома. Мягкий свет свечей освещал их лица, создавая теплую и таинственную обстановку. Виктор отошел на несколько шагов, чтобы полюбоваться результатом своих усилий, а затем вернулся к ней, предлагая присесть.