— Ещё рано для свечей, но лучше подготовить заранее, — пояснила Мирабель. — К ночи здесь становится очень темно — нет ни фонарей, ни света из окон. Только звёзды.
Она занялась распаковкой еды, а Виктор присел рядом, наблюдая за её ловкими движениями.
— Как получилось, что такая образованная и начитанная девушка, как ты, живёт в таком уединённом месте? — спросил он. — Я думал, ты захочешь уехать в большой город — Рим, Флоренцию, может быть, даже Константинополь.
Мирабель на мгновение замерла, а потом улыбнулась с лёгкой грустью.
— Я и хотела, — призналась она. — В восемнадцать лет мечтала поступить в университет, изучать историю или литературу… Но потом умерла мама, и отец… он не показывал виду, но я знала, что он нуждается во мне. К тому же, кто-то должен был помогать ему с библиотекой, с коллекцией. Это наследие нашей семьи, оно слишком важно, чтобы его забросить. Ну и главный нюанс… Я женщина? Так что я делаю это тайно… — лукавая улыбка вызвала у Крила лишь добродушный смешок.
— Ты не жалеешь? — мягко спросил Виктор.
— Иногда, — честно ответила она. — Но потом я смотрю на море, на горы, на звёзды ночью… и понимаю, что получила взамен кое-что не менее ценное. Свободу. Возможность быть собой, не подчиняясь глупым общественным условностям. И время — время на чтение, на размышления, на изучение того, что действительно интересно.
Она протянула Виктору бокал, наполненный золотистым вином.
— За свободу, — предложила она тост.
— За свободу, — эхом отозвался Виктор, и их бокалы встретились с мелодичным звоном.
Вино было превосходным — сухое, с лёгкой кислинкой и ароматом трав и фруктов. Местное, как пояснила Мирабель, из маленькой винодельни в деревне неподалёку.
Они устроились на покрывале, наслаждаясь простой, но изысканной трапезой: свежий хлеб, оливки, сыр нескольких сортов, вяленые помидоры, а главное — морепродукты, приготовленные Мирабель утром: осьминоги, кальмары и креветки, маринованные с чесноком, оливковым маслом и травами, а затем обжаренные до идеальной нежности.
— Ты прекрасно готовишь, — заметил Виктор, пробуя сочного кальмара.
— Спасибо, — улыбнулась Мирабель. — Наша кухарка Лючия научила меня всем секретам. Она из рыбацкой семьи, так что особенно хорошо знает, как готовить дары моря.
Разговор тёк легко и непринуждённо. Они говорили о книгах — оказалось, что Мирабель разделяет его любовь к древнегреческой поэзии; о путешествиях — Виктор рассказывал ей о местах, которые посетил (умалчивая, конечно, что некоторые из этих путешествий состоялись столетия назад); о философии, искусстве, науке.
Постепенно солнце опускалось к горизонту, окрашивая небо и море в фантастические цвета. Мирабель зажгла свечи, и их маленький лагерь озарился тёплым, мерцающим светом.
— Расскажи мне о себе, Виктор, — попросила она, наполняя их бокалы во второй раз. — Кто ты на самом деле? Я чувствую, что за образом учёного, интересующегося древними манускриптами, скрывается нечто большее.
Виктор замер, глядя в её глаза, тёмные и глубокие в сумерках. Он давно научился создавать легенды о себе, менять личности как перчатки, не привязываться к людям, сохранять дистанцию… Но сейчас ему отчаянно захотелось быть честным — насколько это возможно.
— Ты права, — сказал он наконец. — Я не совсем тот, за кого себя выдаю. Моя жизнь… сложнее, чем кажется. И в ней есть тайны, которые я не могу раскрыть — не потому, что не доверяю тебе, а потому что они могут быть опасны.
Он ожидал разочарования, возможно, обиды, но Мирабель лишь кивнула с пониманием.
— У всех нас есть тайны, — сказала она тихо. — И у меня тоже. Но иногда… иногда так хочется найти кого-то, с кем можно разделить их бремя.
В её голосе звучала такая искренняя тоска, что Виктор невольно потянулся к ней. Он протянул руку и коснулся её щеки, ощущая, как его пальцы погружаются в мягкость её кожи. Эта нежная поверхность была тёплой, словно согретой внутренним светом, который, казалось, отражал всю глубину её печали. Виктор почувствовал, как его сердце сжалось от жалости и желания утешить её. Он не знал, что сказать, но в этот момент ему показалось, что любое слово будет лишним.
— Возможно, — сказал он, — однажды мы сможем доверить друг другу свои тайны. Но даже если нет… я рад, что встретил тебя, Мирабель.
— И я рада, Виктор, — ответила она, слегка подавшись навстречу его прикосновению.
Время словно остановилось. Было слышно лишь шум моря, потрескивание свечей и их дыхание — две живые души под бескрайним звёздным небом Сардинии.
— Поплаваем? — неожиданно предложила Мирабель, нарушая волшебство момента. — Вода должна быть идеальной сейчас.
Не дожидаясь ответа, она поднялась и начала расстёгивать пуговицы на своём платье. Виктор поспешно отвёл взгляд, но она рассмеялась.
— Не беспокойся, я не собираюсь купаться обнажённой, хотя… — она сделала паузу, и Виктор почувствовал, как его шея и щёки заливает предательский румянец, — хотя иногда, когда я абсолютно уверена, что здесь никого нет, я так и делаю.
Сбросив платье, Мирабель осталась в тонкой сорочке, плотно облегающей её стройное тело. В мерцающем свете свечей её силуэт казался почти нереальным, подобным видениям нимф, которых древние греки представляли обитающими в уединённых бухтах.
— Идёшь? — позвала она, сделав несколько шагов к воде.
Виктор поднялся и начал снимать всю одежду, стараясь действовать спокойно, хотя всё внутри него пело от странного, почти забытого чувства предвкушения и волнения.
Он оставил всё на покрывале и последовал за Мирабель к кромке воды. Море встретило их тёплыми объятиями — вода была идеальной температуры, не слишком холодная, не слишком тёплая.
Мирабель с лёгким смехом нырнула в набегающую волну, а потом вынырнула, отбрасывая мокрые волосы назад. Её сорочка, намокнув, облепила тело, но в полумраке это выглядело скорее загадочно, чем откровенно.
Виктор последовал её примеру, с наслаждением погружаясь в море. Он всегда любил плавать, ещё с тех времён, когда был обычным смертным, и эта любовь не угасла за века. В воде он чувствовал себя свободным, словно все бремена и обязательства его долгой жизни оставались на берегу.
Они плавали бок о бок, иногда погружаясь в глубину, где вода светилась мириадами фосфоресцирующих организмов, иногда просто лёжа на спине и глядя на звёзды. Разговаривали мало — слова казались лишними в этот момент чистой, незамутнённой радости бытия.
Наконец, когда первая прохлада начала ощущаться в воздухе, они вернулись на берег. Мирабель достала из корзины ещё одно большое покрывало, и они укутались в него вместе, прижавшись друг к другу в поисках тепла. Её мокрые волосы пахли морем и жасмином — странное, но удивительно приятное сочетание.
— Спасибо, что пришёл со мной, — прошептала Мирабель, поворачиваясь к нему лицом. В свете свечей её глаза казались бездонными, как само ночное море. — Мне давно хотелось разделить это место с кем-то особенным.
— Спасибо, что поделилась им со мной, — ответил Виктор, осторожно убирая мокрую прядь с её лица. — Это… самый прекрасный вечер, который я помню за долгое время.
Он хотел сказать «за столетия», но вовремя остановился. Пока ещё не время для таких откровений.
— Знаешь, с тех пор как ты появился на вилле, — сказала Мирабель, глядя ему прямо в глаза, — я чувствую себя иначе. Словно что-то изменилось в воздухе, в самой ткани реальности. Словно с твоим приходом в моей жизни появилась возможность, которой раньше не было.