— Следуйте за мной, — Гаврила лаконично махнул латной перчаткой, его движение было решительным, но в нем не было ни малейшей агрессии. Он повернулся и продолжил свой путь по коридору. Его высокая и мощная фигура излучала непоколебимость и уверенность в себе.
Крид последовал за ним, замечая, как с каждым новым поворотом коридора менялась атмосфера дворца. Сначала коридоры были пустынными и мрачными, но постепенно они начали заполняться людьми. Сначала появились слуги, неслышно передвигающиеся с подносами и блюдами. Затем стали появляться гости, одетые в роскошные платья и костюмы, шепотом обсуждая что-то.
И наконец, в глубине коридора показались имперские гвардейцы, облачённые в ярко-красные мундиры. Они стояли неподвижно, держа копья наготове, их лица были невозмутимы и серьёзны. Среди них незаметно перемещался и Гаврила, и теперь Крид понимал, что он был не просто слугой, а одним из этих гвардейцев. Что ж, встреча с императором началась.
Виктор, или, как его здесь называли многие, просто Крид, с легкостью перемещался среди собравшихся. Его манера общения была удивительно непринужденной и располагающей. Крид с одинаковым уважением общался и с опытными воинами в боевых доспехах, рассказывающими за чаркой вина истории о походах и сражениях, и с именитыми полководцами, чьи победы вошли в легенды.
Он внимательно выслушивал торговцев, желающих заключить выгодную сделку, сопоставляя их слова со своей информацией, и не отказывал себе в удовольствии немного поторговаться. Даже с представителями простой аристократии, привыкшей мнить себя выше небес, он общался вежливо, но сдержанно, не поддаваясь на их высокомерные попытки продемонстрировать свое превосходство или же иного рода манипуляции.
Крид умел найти подход к каждому, начиная от грубого наемника до изысканного аристократа, не теряя при этом своего собственного достоинства. Его проницательный взгляд проникал сквозь маски, позволяя ему видеть истинные мотивы и цели людей, с которыми он общался. Это было не просто умение вести диалог, а искусство, отточенное годами опыта. В его манерах была определенная свобода, за которой скрывалась железная воля и уверенность в себе.
И вот, пройдя сквозь толпу бездарей и лизоблюдов, а также минуя бесконечный ряд придворных интриг и внимания прочего охочего до внимания монаршей особы люда, его наконец допустили до императора. В огромном тронном зале, украшенном роскошью и великолепием, за выразительным троном, усеянным драгоценными камнями, сидел сам Базилевс, излучающий мощь и власть. Он снизошел до простых смертных, дозволив себе быть увиденным, и Крид понял, что теперь он находился в центре бури, в эпицентре событий, от которых зависела судьба не только его самого, но и многих других. Молчаливое согласие императора на встречу было первой победой в нелёгкой игре, наполненной опасностью и интригами.
— Габриэль, можете приступать... — с нечеловеческим спокойствием молвил император.
В один миг, словно по волшебству, атмосфера тронного зала изменилась. Свет, до этого мягкий и рассеянный, сфокусировался, становясь резким и пронзительным. Глаза императора, до этого выражавшие власть и спокойствие, внезапно засияли ярким сапфирово-синим светом. Этот свет был не просто отблеском драгоценных камней, украшавших его корону, а нечто более глубоким, более могущественным. Он пульсировал, излучая такую мощь, что Крид невольно отшатнулся, почувствовав давление неземной энергии.
В этот же момент лицо императора начало меняться. Черты его лица становятся более резкими, более выразительными, а на месте достойного правителя появился могущественный Архангел Михаил. Его лицо излучало сияние, похожее на блеск тысячи солнц. Его взгляд был настолько проницательным, что мог разглядеть любую ложь и обман. Крид почувствовал на себе этот взгляд, и он лишь насмешливо улыбнулся. Самодовольная улыбка играла на губах Архангела, показывая его абсолютное превосходство и всемогущество.
В тот же момент, словно ответ на это явление, появился и Габриэль, не так давно бывший просто брюнетом Гаврилой. Его фигура была тонкой и изящной, в отличие от могучего Михаила. С мирным выражением лица Габриэль незаметно коснулся воздуха руками, и из пространства между его пальцами выплеснулся яркий свет, сформировавшись в меч из чистого света. Он сверкал, и лезвие было ослепительно ярким, но не жгучим, а мягко сияющим, как утренняя звезда. Габриэль спокойно перехватил меч более удобным хватом, его движения были быстрыми, уверенными, но грациозными. В зале наступила замирающая тишина, прерываемая лишь шепотом воздуха и биением сердец.