— Любую битву можно выиграть, если…
— Но ничтожный шанс на победу может быть перевешен ценой поражения, — Вен Бруин откинулся в кресле. — Криг послал в этот мир пять тысяч бойцов корпуса. Насколько мне известно почти половина уже отдала свои жизни. Возможно, сейчас потерь уже больше.
— Я не знал, — произнес Ферран.
— Я понимаю, что это кажется неожиданным.
— Так и есть.
— Полковник произвёл расчет.
Ферран несколько секунд смотрел в свой стакан, а затем спросил более примирительным тоном.
— Итак, что же нам остается?
— Будем ждать дальнейших указаний, но мы знаем, какими они будут. Мы можем лишь молиться о чуде. Мы можем молиться о том, чтобы у нас появилось подкрепление. Возможно, нам смогут выделить силы Адептус Астартес. Однако, мы должны готовиться к худшему.
— Эвакуация, — подавлено сказал Ферран, Вен Бруин кивнул. — А затем, возможно, придется устроить Экстерминатус.
— Мир, принесенный в жертву ради сохранения кордона.
Впервые он почувствовал на себе всю тяжесть своих семидесяти лет. После службы в течении всей жизни он задавался вопросом, станет ли эта неудача его наследием? Ферран, должно быть, тоже считал его старым, увидев его без плаща и шляпы, с обнаженной лысеющей макушкой.
— Прошу прощения, сэр, — начал он. — Я имел в виду…
— На этом наша миссия заканчивается, — Вен Бруин опередил его.
— Для ордо, — Ферран кивнул.
— Я попросил у Императора совета.
— Я… понимаю, сэр. Тогда я буду ждать вашего решения, — Ферран встал. — Но, возможно, нам также следует ещё раз поговорить с полковником. Я хотел бы услышать, как он оправдывает свои действия… и посмотреть ему в глаза, когда он будет это делать.
Поклонившись своему начальнику, он вышел из комнаты.
Вен Бруин смотрел ему вслед прищурив глаза. Он вспомнил время, когда был так уверен в себе. Когда-то он тоже искал бы кого-нибудь, кого можно было бы обвинить в неудачи, которую они потерпели. Кто-то был недостаточно силён, недостаточно набожен. Кто-то поступил не так, как ожидал Император. Возможно, Феррану бы стоило поискать поближе.
Он спрятал хлыст в ту секунду, когда дверь распахнулась. Теперь он достал его из сапога. Он повертел его в руках. Он погладил его потрёпанные, узловатые шнуры. Он почувствовал прилив тепла к нему, как будто это был старый друг. В юности это часто приносило ему ясность, и сейчас он нуждался в этом больше, чем когда-либо.
Был ли он наказан за свои неподобающие мысли?
Или Император указывал ему путь, по которому нужно идти…?
Казалось, что проход в улей по ничейной земле, занял целую вечность.
Но долгий обратный путь оказался ещё длиннее. Несколько машин рискнули выехать из лагеря, но только для того, чтобы забрать раненных и убитых.
Орудия орков молчали, по крайней мере, непосредственной угрозы не было. Из улья высыпала горстка орков, но бой не достиг сержанта Реник. Её отряд, невредимый, но измотанный до предела, шёл вперёд по сухой, потрескавшейся грязи. Никогда ещё её рюкзак не казался таким тяжёлым.
Она сражалась столько, сколько могла. До последнего момента она молилась о каком-то чуде, чтобы переломить ход событий в пользу Императора, чтобы смести врагов.
Она стала свидетелем последней битвы одного из массивных «Губительных Клинков» Крига. Он встал посреди дороги, прикрывая отступающую пехоту. Ветхие танки орков набрасывались на него по одному, по два, по три за раз, кряхтя, перелезая через груды обломков. Пушка «Клинка» ревела с такой силой, что, казалось, сотрясала мир, и одна за другой машины ксеносов вспыхивали огнём.
Их орудия били по «Гибельному Клинку» в ответ, но без особого эффекта. То и дело дым от взрывов рассеивался, открывая стоически стоящую машину. Реник мельком заметила маску и шлем стрелка Крига, сидевшего в своей башне, и она не могла представить себе более яркого символа человеческой непокорности.
Это была иллюзия. Дым скрывал трещины в корпусе «Губительного Клинка», и когда она взглянула в следующий раз, там уже не было ни наводчика, ни башни, только дымящийся картер. Другие орудия танка — тяжёлые болтеры и лазганы — продолжали стрелять, но теперь колосс был ранен, а ксеносы учуяли запах его прометиевой крови и кружили вокруг него.
К тому времени она отступила до внешней стены улья.
— Вперед! Вперед! Живо убирайтесь отсюда! — крикнул ей комиссар. Реник опустила оружие, повернулась спиной к этой мрачной сцене и убежала.
Она прошла мимо поврежденного «Кентавра», украшенного черепами Крига. Два санитара стояли на коленях возле мертвого товарища. Они раздевали тело, как она видела до этого в окопах, и вдруг поняла, что им нужно только его снаряжение. Кадианских мертвецов, тех, кого смогут вернуть, похоронят с почестями. Криговцы оставят своих гнить.
Солнце стояло над горизонтом впереди. Его яркий свет мешал ей увидеть, как далеко ей предстоит идти. Однако в конце концов она заметила под ногами утоптанную проволоку. Через минуту перед ней разверзлась траншея, и она спустилась в неё. В траншеях уже кишели солдаты корпуса. «Сотрясатели» уже были укомплектованы и заряжены, их расчеты ждали приказов. Свободные от дежурства Криговцы организовывали в блиндажах пункты первой помощи. Реник была рада, что её отряду ничего не поручили. Тем не менее, её палатка оказалась очень далеко.
Она последовала за другими Кадианцами через стонущий туннель. Некоторые стойки были выбиты и, осмотрев их, она увидела, что они прогрызены насквозь. Реник насторожилась, и действительно, мгновение спустя она услышала впереди знакомый визг.
Её товарищи случайно откопали сквига, но быстро с ним расправились. Дюжина штыков пронзили существо, продолжая пронзать его еще долго после смерти. Раск и другие Кадианские солдаты выместили своё разочарование на единственной доступной цели. Сержант Реник не винила их, но она была недовольна, что её забрызгали кровью ксеноса.
— Еще хорошо, — сказала она им. — Что сквиг не был кислотным.
У неё заложило уши, и целую секунду она не понимала, почему.
— Пушки снова заработали, — заметил десантник Крид. Она настолько привыкла к этому звуку, что едва обратила на него внимание.
«Должно быть, последний солдат пришел с равнины», — подумала она. — И поэтому «Сотрясатели» смогли возобновить свою работу».
Они снова обстреливали захваченный улей.
Это может принести нам только пользу.
Командная машина въехала в лагерь, затормозив между бараками.
Задний люк открылся, и оттуда вышел полковник Крига, его поза излучала мрачную решимость. За ним высадился его командный отряд. Лишь один из них был перевязан, на остальных же не было заметно ни единого следа недавних испытаний.
Дознаватель Ферран преградил полковнику путь. Маджеллус спокойно стоял у его плеча, его руки непринужденно опирались на меч в ножнах.
— Мы можем поговорить? — спросил Ферран.
— Не сейчас, — прозвучал хрипловатый ответ.
Он был ошеломлен. Большинство людей понимали, что когда охотник на ведьм обращается к тебе с просьбой, то это на самом деле требование. Он думал, что его тон ясно дал это понять.
— Я должен доложить высшему командованию, — продолжил полковник. — А затем созвать совещание по дальнейшей стратегии со своими старшими офицерами. Соберите их, принято? — последнее было адресовано младшему офицеру, который вышел из барака, чтобы поприветствовать его.
Он попытался пройти дальше, но Маджеллус снова преградил ему путь.
— У меня есть к вам несколько вопросов, — сказал Ферран. — Которые не требует отлагательств.
— Я могу выделить вам время завтра в семнадцать часов, — ответил полковник. — А пока мой адъютант ответит на интересующие вас вопросы. Надеюсь вы понимаете, дознаватель Ферран, — тот факт, что он знал его имя, удивил Феррана. — Что у меня есть дела, от которых зависят миллиарды жизней.
Ферран поморщился.
— Как агент Ордо Еретикус, я настаиваю…
— У вас есть обвинения против меня, — спросил полковник. — или любого солдата под моим командованием?