— В настоящее время нет, но…
— Тогда моим долгом и честью будет сотрудничать с вашим расследованием. Завтра в семнадцать часов.
— Это будет прекрасно, полковник, — произнес мягкий голос, приблизившись к группе. — Благодарю вас.
Феррану не нужно было поворачиваться, чтобы узнать кто говорил.
Полковник Крига перевёл взгляд на инквизитора Бруина. Тот задержал его на секунду, а затем почтительно кивнул. Он пронесся мимо Феррана, словно его там и не было, и скрылся в своей командной хижине.
Ферран взвыл от разочарования, но придержал язык. Он всё ещё подчинялся Вену Бруину, но это ненадолго.
— Завтра я встречусь с полковником, — сказал инквизитор. — Я принял решение, которое должен обсудить с ним. Ваше присутствие не потребуется.
Ферран посмотрел вслед удаляющемуся инквизитору.
— Скоро… — пробормотал он про себя. Он почувствовал на себе пристальный взгляд Маджеллуса и выдохнул. Он напомнил себе, что Вен Бруин заслужил его уважение. Он обладал мудростью, рожденной долгим опытом; и вскоре его немногие оставшиеся секреты станут его собственными.
Терпение никогда не было одним из достоинств дознавателя.
С равнины возвращалось все больше машин. Хижины медиков, как Криговских, так и Кадианских, быстро заполнялись. Подъехала «Химера» скорой помощи, и на носилках вынесли окровавленного санитара. Ещё один лежал на каталке в заднем отсеке. Ферран подошел к ней, жестом приглашая молчаливого крестоносца следовать за ним. Он наклонился к машине, чтобы осмотреть оставшегося в ней пассажира.
Бойцу корпуса была оказана первая помощь во время транспортировки. Его плащ и доспехи были содраны, рубашка разорвана. Кривая линия швов выделялась темно-красным цветом на фоне бледной плоти. Его маска осталась на месте, соединенная с дыхательным аппаратом, лежащим на его груди.
— Что с тобой случилось? — спросил Ферран. Он не знал, услышит ли боец корпуса его вопрос. Он не мог определить, открыты или закрыты его глаза. Он слышал тяжелое дыхание, но звук мог исходить от машины.
— Мой отряд пытался очистить лестничную клетку, — ответил боец корпуса приглушенным голосом без интонаций. — К тому времени битва была уже проиграна.
— Тогда зачем…?
— Мой командир подумал, что мы могли бы пробраться через блок на один из верхних уровней. Мы могли бы остаться там, когда остальные войска отступят. Таким образом, у Императора была бы команда убийц, размещенная внутри улья, на случай необходимости.
— Понятно. Кто одобрил этот план?
— Я не знаю, сэр. Старший офицер, возможно, сам полковник.
— Я полагаю, что вас обнаружили.
— По ту сторону обломков оказались ксеносы, — ответил боец корпуса. — К сожалению, я не был достаточно бдителен. В тот момент, когда я копал, ко мне пролезла рука. Она схватила меня за запястье. Я смог отрубить ее лопатой, но к тому времени ксенос уже оказался сверху. Он… разрубил мне живот клинком. У меня не хватило сил.
Ферран забрался в машину и сел рядом с ним.
— Возможно, это и не твоя вина. Возможно приказ, который ты получил…
— Приказы не подлежат сомнению.
— Но ты был внутри улья. Ты можешь говорить со мной свободно. Согласен ли ты с оценкой твоего полковника, что…
— Приказы не подлежат сомнению.
Боец корпуса звучал взволнованно. Ферран решил, что дальнейшее давление на него не принесет пользы. Он неуверенно навис над ним. Его шлем с шипом лежал на скамье рядом с ним, но ткань противогаза закрывала всю его голову.
Ферран потянулся к нему.
— Что вы делаете, сэр? — боец корпуса вздрогнул, словно от удара.
— Я подумал, что… могу положить тебя поудобнее.
— Спасибо, сэр. Хирург уже позаботился об том.
— Я уверен, что тебе будет легче дышать, если твоё лицо будет открыто.
— В этом нет необходимости, сэр, — произнес санитар. Вернулись двое носильщиков. Это были медбратья Оффицио Медика в тёмно-синих халатах. У одного из них на рукаве была засохшая кровь. — Его дыхательный аппарат подаёт ему идеальную кислородную смесь для его роста и комплекции.
— Уверен, что это так, — ответил Ферран, натянуто улыбаясь.
Он явно мешал санитарам, хотя ни один из них не осмелился сказать об этом. Он вышел из «Химеры» и оставил их с пациентом.
Полковник сидел за своим столом выпрямив спину. Почти минуту он не двигался и не говорил. Взгляд Вена Бруина встретился с собственным отражением в окулярах маски полковника. Он понял, почему присутствие Криговцев тревожило Феррана.
— Это может, — начал полковник. — Ничего не изменить. Если этот мир будет разрушен…
— Тогда, если на то будет воля Императора, его тайны умрут вместе с ним.
— Но можем ли мы быть полностью в этом уверены?
— Этот секрет, — заметил инквизитор. — Хорошо спрятан. Ксеносы не могут ничего знать о нём и вряд ли они случайно его обнаружат.
— И все же, — сказал полковник. — Они известны своей любопытностью.
Он оперся локтями о стол и сцепил руки. Это казалось очень человеческим жестом. Вен Бруин не знал, почему его это удивило.
— Риск невелик, но вряд ли им можно будет пренебречь, — размышлял полковник. — Если случится худшее, то последствия будут катастрофическими не только для Октария, но и для самого Империума.
— Поэтому я предоставил вам эту информацию.
Полковник кивнул и откинулся на спинку кресла, очевидно, закончив свои размышления.
— Нам стоит послать команду в Аратрон, чтобы найти это секретное хранилище, — заключил он.
— Я подумал, что возможно, у вас уже есть одна на месте?
— Нет, — мрачно ответил полковник. — В настоящее время нет.
— Тогда я хочу сопровождать эту команду, — заявил Вен Бруин.
— Вы понимаете…
— Что это, скорее всего, будет самоубийственная миссия. Да полковник, я это полностью понимаю.
— Проникновение будет осуществляться с помощью бура «Аид», который может нести в себе не более десяти человек. Один отряд гренадеров. Я могу найти место для вас, но только для вас. Вашей свите придется остаться.
Вен Бруин невозмутимо кивнул.
— Лишь я один знаю местоположение хранилища, и, не желая проявить неуважение к вам или к вашим подчинённым, полковник, я никогда не буду произносить эту информацию вслух.
— Я полагаю, — сказал полковник. — Вы хотите уничтожить его содержимое?
— Если потребуется. Во-первых, мне нужно точно знать, с чем мы имеем дело. Мне нужно удостовериться, что ксеносы еще не проникли в хранилище…
— Император не позволит.
— … и что в нем нет ничего ценного… чтобы сохранить. Как бы маловероятно этого не было.
— Да направит Он ваши мысли, — продолжил полковник.
— Когда придёт время, — ответил Вен Бруин, — я потребую, чтобы ваши солдаты беспрекословно подчинялись моим приказам.
— Этого не нужно было говорить, инквизитор.
Последовало ещё одно долгое молчание. Бруин покрутил свою инквизиторскую печать, избегая, пустого взгляда полковника Крига, и ни один из них не сказал того, о чём на самом деле думал.
Солдаты Раск и Крид вставляли снаряды в ствол «Сотрясателя», кряхтя от усилий. Сержант Реник проверила прицел, сделала шаг назад и дернула за шнур. Раздавшийся за этим громовой раскат заглушила марля, заткнутая в её уши.
У неё болела спина. Она потеряла счёт времени. Ей казалось, что она уже целую вечность выполняет эту рутинную работу. Она больше не могла даже сказать себе, что приносит пользу. Что с того, что её снаряды разрушили стены улья? Какое это имело значение?
Её полк уже однажды потерял улей Аратрон, а потом не смог его вернуть. Официального объявления не было, но все знали: больше попыток не будет. Сейчас их целью было просто сдерживать орков как можно дольше.
Ходили слухи, что из-за их неудачи этот мир будет покинут.
— Если это так, — сказала Реник своему отряду. — То каждый выпущенный нами снаряд, каждая секунда, которую мы выиграем для эвакуации, позволит спасти больше жизней. Скудное количество жизней…
Как и они, она жаждала оказаться подальше от этого места, чтобы корабль доставил её к другой битве, к той, которую можно выиграть. Она хотела вспомнить, что такое победа.