Юртен подчинился с такой кротостью, какой Ионас никогда прежде в нём не видел. Он бы предпочел, чтобы полковник оправдывался и возмущался. Он и представить не мог, что когда-нибудь увидит его побежденным.
Вместе они вышли из ракетной шахты. Юртен шёл чуть впереди остальных. Пистолет Фойгта оставался в кобуре. Никто из посторонних не догадался бы, что что-то случилось, если бы не некоторая скованность в позах офицеров.
Фойгт вызвал бронированный наземный автомобиль. Он сказал, чтобы блокпост был освобождён для них. Пока он это делал, Ионас увидел блеск в глазах Юртена. Он увидел, как шевелятся его губы, когда он пробормотал команду, одно слово, в свою комм-бусину.
— Вниз! — закричал Ионас, когда вокруг него затрещали выстрелы.
Большая их часть была сосредоточена на Фойгте, который оказался на открытом пространстве. Лазерные лучи отскочили от его брони, но один пробил ему висок, и он упал. Другой офицер тоже упал, третья опустилась на колени, отбросила оружие в сторону и подняла руки.
Ионас нырнул за открытый грузовик и достал пистолет, но в нишах в скальных стенах, должно быть, находилось не менее шести снайперов, который смотрели на него сверху. Он не мог засечь ни одного из них. У него была только одна подходящая цель.
Юртен стоял прямо, не двигаясь, и лучи шипели у него над ушами. Ионас знал, что ему нужно делать.
Если бы он был больше уверен в себе, имел более обострённые рефлексы, больший опыт сражений, он бы смог это сделать. Прежде чем он успел начать действовать, что-то опалило его пальцы и оружие выпало из рук.
— Сэр, пожалуйста, пройдите с нами, — сказал грубый голос позади него. Солдаты подняли его на ноги. Ионас заверил их, что не будет оказывать сопротивление, но их хватка у него на предплечьях не ослабла.
Другого выжившего офицера тоже подняли. Её запихнули в ожидающий наземный автомобиль. Ионас думал, что он присоединиться к ней. Затем Юртен указал на сержанта, который держал его, и ткнул в него пальцем. Его потащили туда, где ждал его командир, глаза которого сверкали из-под надвинутой на лоб фуражки.
— Какую сделку ты заключил с Краузе? — тон Юртена был обманчиво мягким.
Ионас не видел смысла лгать ему.
— Он сказал, что позволит всем нам, гражданским и всем остальным, покинуть Криг, если я отдам ему вас.
— И ты согласился на это?
— Нет. — Он посмотрел Юртену в глаза. Он никогда не чувствовал себя таким храбрым, как в этот момент. Ему пришло в голову, что отсутствие надежды убивает страхи. — Но я должен был это сделать. И я бы сделал. Это было бы меньшее из двух зол.
Сержант забрал лазпистолет Юртена с тела капитана Фойгта. Полковник щёлкнул пальцами, и оружие вложили в его руку в перчатке.
— Я хочу, чтобы это было отмечено, — закричал Ионас, чтобы все вокруг могли слышать. — То, что я сделал, я делал ради нашего мира и для…
Юртен выстрелил ему в голову.
— Разочарован? — спросил генерал Краузе.
Его светлый образ стоял на трибуне напротив Юртена. Он одёрнул свою форменную куртку и поправил фуражку.
Юртен не понял, что он имел в виду, и ждал, пока тот объяснит.
— Ты, наверное, ждал, что сейчас столкнёшься с монстром, — продолжил Краузе. — Каким-нибудь заблуждающимся мутантом, у которого тело так же извращено, как и его душа. На самом деле, я здоров как никогда.
— Не все мутации видны глазом, — прорычал Юртен.
— Тебе нужно в это верить, я знаю. Либо так, либо смириться с тем, что твои хозяева, как и мои когда-то, лгали нам все эти годы. Мы можем обрести свободу.
— Я хотел сказать тебе с глазу на глаз, — ответил полковник Юртен. — Что сделка, которую ты заключил с моим адъютантом, больше не действительна. Лейтенант Ионас мертв.
— О, — притворно удивился Краузе. — Его так звали?
— Что будет дальше, — продолжил Юртен. — Зависит только от тебя.
И с этим он сошёл с трибуны и вышел из комнаты.
Он не удивился, что Грил ждёт его снаружи. Он всегда появлялся, когда мысли Юртена были неспокойны, всегда таился в углах его нового подземного командного центра.
— Генерал-Предатель отказался отступить? — спросил он. Это прозвучало скорее как утверждение, а не вопрос.
— Я понял, что спрашивать его бесполезно, — ответил полковник.
Грил задумчиво кивнул.
— Значит, вы приняли решение? — видя, что Юртен помрачнел, он добавил. — Я знаю, как вам тяжело, но…
Полковник вспыхнул.
— Ты не знаешь, Грил. Только плоть и кровь могут знать по-настоящему.
— Но уклонение от ответа не изменит сути дела. Вы сегодня или же за последние месяцы, если на то пошло, узнали что-то, что изменило бы ситуацию?
— Криг — мой дом.
— Как вы думаете, к чему может привести дальнейшая задержка?
— Я здесь родился. Здесь я полюбил Императора. Я молился в церквях этого мира, тренировался в его тренировочных залах. Женился здесь. Моя дочь… Сабелла… Моя дочь жила и умерла здесь, — Юртен закрыл глаза и с трудом сглотнул.
— Ионас был прав, — вздохнул он наконец.
Как всегда, он не мог видеть выражения лица Грила. Однако по его молчанию он понял, что тот удивлен. Из соседней комнаты вышел писец, и мимо них пробежали два техника. Они ступили в тень под неисправным люмоглобом и подождали, пока снова не окажутся наедине. Затем, полковник продолжил вполголоса.
— Ионас был прав, что одна ракета не сможет положить конец этой войне.
— Предатели даже смогут отследить траекторию её запуска, и в этом случае…
— Криг — мой дом, — повторил Юртен. — Но он болен. Хаос заразил этот мир и развратил его людей. Я надеялся… Я молился, чтобы мы всё же смогли остановить его неумолимое распространение. Вырезать опухоль Хаоса до того, как нанесённый ею ущерб станет необратимым. Эта ложная надежда остановила мою руку, когда, возможно… возможно, я бы смог действовать с более ясной головой.
— Никто никогда не сомневался в вашей преданности делу.
— Но что делать, если этого недостаточно? — спросил Юртен. — Сегодня мне пришлось посмотреть в глаза Краузе. Я должен был увидеть то, что всегда знал: он также предан своим убеждениям, как и я своим. Я должен был понять, что надежды на искупление нет. Если бы этот мир когда-нибудь восстал против ереси своих лидеров, это бы уже давно произошло. Вместо этого я увидел, что пятно Хаоса проникло даже в мои собственные ряды, даже в ряды моих близких мне людей.
— Предатели не прекратят борьбу, — сказал Грил. — Пока жив хоть один из них.
— Тогда, как ни больно мне это говорить, — ответил Юртен. — Криг больше не мой дом. Мой мир, мир, который я знал, потерян. Я не могу его спасти.
— Я согласен, — Грил склонил голову.
Юртен повернулся к нему, его глаза сузились.
— Как давно ты знаешь? Не пытайся отрицать, архимагос. Ты готовился к этому дню с того момента, как мы пришли на Криг. Задолго до этого, и я даже не удивлён. С тех пор, как ты впервые предложил присоединиться к моему Имперскому полку. Ты всегда был здесь, чтобы дать совет, когда я метался, какой путь выбрать. Всегда ли тебе было понятно, куда неизбежно приведет этот путь?
— Я редко рассказываю вам что-либо, — ответил Грил. — Чего бы вы сами не знали.
Юртену понадобилась еще минута, чтобы поразмыслить над истинностью этого утверждения.
— Нас ждет машина, — наконец произнёс Грил. — Чтобы отвезти нас в бункер. Вы готовы отдать приказ, полковник Юртен?
— Готов, — сухо ответил он.
Они пошли вместе. Ноги Юртена тяжелели с каждым шагом, но он больше не сомневался. Он был полон решимости выполнить свой долг. Какой у него был другой выход?
— Ракеты будут запущены без одной минуты полночь, — объявил он. — Чтобы ознаменовать конец святого дня. Никакого предупреждения посылаться не будет. Уже было слишком много разговоров. Этот мир будет очищен от своих многообразных грехов огнём и яростью.
— И белым жаром технологий, — пробормотал Грил, срывая капюшон.
— Все-таки, сегодня праздник Вознесения Императора, — прорычал полковник Юртен. — Сегодня, согласно традиции, мы должны принести Ему жертву.