Солдаты Кадии и Крига устремились из лагеря в траншеи. Они вступил в битву с теми, кто пытался выбраться наружу. Их приказы стремительно менялись: офицеры кричали, чтобы они отступили ради Императора. В то же время другие кричали, что они должны пропустить ксеносов. Гренадёры установили минометы, но они не могли заменить разбитые или брошенные пушки.
Главная надежда возлагалась на оставшуюся наземную артиллерию. Четыре «Сотрясателя» с рёвом устремились к «Стомпе». Они стреляли в неё всем, что у них было, израсходовав половину боеприпасов за минуту. «Стомпа» покачнулась и, казалось, чуть-чуть не упала назад, но ей удалось устоять. Еще один огромный шаг, и правая нога опустилась на крышу туннеля, который обрушился и раздавил под собой отряд Криговцев.
Под невообразимым весом нога «Стомпы» прогнулась. Она смялась, и от напряжения поврежденный сустав лопнул. «Стомпа» рухнула на одно колено в траншею, её левая нога всё ещё стояла в грязи. Левиафан почти развалился напополам прямо посредине, пластины металла лавиной посыпались из него.
Однако его оружие было по-прежнему активно. Видя, что солдаты кишат в траншеях вокруг него, словно насекомые, она выплёвывала в них пули и изрыгала пламя, а крупнокалиберные снаряды устремились в наступающие имперские машины.
Орки тоже кишели в траншеях, нисколько не обращая внимания на то, что «Стомпа» убивала и многих из них. С кровожадным воем они преследовали убегающих врагов, некоторые из которых оборачивались, чтобы дать им то, чего они жаждали. Криговцы сражались с большей жестокостью, чем обычно, зная, что, скорее всего, это их последняя битва. Даже если они убьют этих ксеносов, то они только привлекут внимание левиафана.
Самое крупное оружие «Стомпы» торчало из её груди чуть в стороне: колоссальная фугасная пушка, её громкий выстрел раскалывал небеса, а отдача отбрасывала голову «Стомпы» назад и заставляла её тело биться в судорогах. Пушка била не целясь, но она могла себе это позволить. Даже попадания рядом было достаточно, чтобы сбить «Разрушителя» с курса и опрокинуть его на бок. Прямое попадание сорвало основную башню с другого танка и испепелило экипаж внутри.
Левиафан застыл в полулежащем положении. Он размахивал одной рукой, а другой упирался в землю, ища опору, чтобы вытолкнуть себя обратно в вертикальное положение. Экипажи танков, в ушах которых гремел голос полковника, были полны решимости не дать ему сделать это.
Экипаж последнего оставшегося «Разрушителя», орудия которого либо вышли из строя, либо боезапас которого был пуст, направил танк на «Стомпу». Механик-водитель нажал на педаль газа, машина сотряслась от целой серии взорвавшихся снарядов, но достигла цели. Удар оказался достаточно сильным, чтобы сломать запястье «Стомпы» и вынудить её снова упасть. Теперь она полностью застряла, но всё ещё билась изо всех сил. Внутри потные орочьи гроты отчаянно подпитывали прожорливую печь. Меки бросились устранять утечки гидравлической жидкости, в то время как трубы вокруг них лопались и окатывали их кипятком.
В небе пронеслась пара поспешно поднятых в воздух боевых кораблей «Стервятник». Разрывная пушка с рёвом ожила и превратила одного из них в пылающие обломки. Другой выпустил что-то круглое и чёрное, что врезалось в голову «Стомпы». Орки в её пасти завыли на бомбу, словно пытаясь её запугать и заставить отступить. Встреченная градом пуль, она взорвалась преждевременно, но всё же ударной волны оказалось достаточно, чтобы расплавить и выбить зубы своей цели.
Строительный грузовик «Голиаф» пронёсся по окраине улья.
Инквизитор Вен Бруин сидел в кузове компактной машины, скрытый скрипучим брезентовым тентом. Он прижался к решетке вентиляции, чтобы его не отбросило к бортам. Он был голоден, грязен и измождён.
Рядом с ним лежал гренадёр «Крига», второй из трёх оставшихся в живых членов его истребительной команды. Третий находился впереди, в герметичном отсеке водителя. Они уже промчались мимо небольшой толпы орков, которые завыли от восторга при звуке визжащих шин и бежали рядом с ними, сколько могли. Слишком поздно они поняли, что грузовик в руках врага и тщетно стреляли из ружей и бросали в него топоры.
Выход «Стомпы» орков из улья расчистил путь, по которому они могли выбраться. Они не остановились перед сквигами, размазав несколько из них по передней решётке грузовика. Другие проскользнули под его колесами. Они решили, что на этот раз ничто не заставит их повернуть назад. Это была не первая попытка побега, но она будет последней, удачной или неудачной.
Перед ними появилась ещё одна толпа.
Водитель нажал на педаль, и ксеносы посыпались, как кегли. Некоторые успели среагировать, чтобы отпрыгнуть от «Голиафа», когда тот проезжал мимо них. Несколько тварей запрыгнули на него, ухватившись за пустую орудийную башню. Водитель крутанул руль и сбросил их к каменно-бетонному основанию, на котором когда-то стояла статуя.
Снова загрохотали пушки, и пуля пробила заднюю левую шину. Что-то тяжёлое ударило по крыше над головой Вен Бруина, вынудив его пригнуться. Огромный зеленый кулак пробил хлипкое полотно, костяшки пальцев едва не задели его левый висок. Должно быть, орк спрыгнул с какой-то возвышенности над ними. Водитель крутанул руль, пытаясь сбросить его, обод одного из колёс высек искры на асфальте.
Другой гренадёр обстрелял крышу, его хеллган разнес её в клочья, но их нежелательный попутчик сместился. Он соскользнул с задней части грузовика, но каким-то образом смог зацепиться, и оседлав колесо, прорвался на борт. Его встретили новые выстрелы из хеллгана и из пистолета инквизитора с не менее горячим названием «Инферно». На следующем крутом повороте из грузовика вылетел тлеющий труп ксеноса и упал головой вперёд в кучу обломков.
— Миссия выполнена, инквизитор, — прокричал водитель из кабины. — Мы прорвались через стены улья на равнины. Вперед нас бушует битва.
Вен Бруин услышал, как вокс-канал заполнился другими голосами, когда они вошли в зону действия Имперских передатчиков.
— Держись подальше от неё, — приказал он. Он обозначил себя в своей комм-бусине и потребовал соединить с полковником Крига.
Через несколько секунд он услышал его резкий голос.
— Инквизитор?
Вен Бруин передал сообщение, которое сам получил менее часа назад. Он сократил его до трёх слов, зная, что этого будет достаточно, но опасаясь, что его могут подслушать даже по защищенному командному каналу.
— Орки нашли хранилище, — сказал он.
— Принято, — сказал полковник после короткой паузы. — Какова ваша ситуация? Сможете ли вы добраться до безопасного места?
Вен Бруин подтвердил, что может, если на то будет воля Императора. Он приказал своему водителю двигаться на север, и «Голиаф» свернул влево, колесо с разорванной шиной снова заскрежетало по земле. Они оставили позади приглушённые звуки пушечных выстрелов и взрывов бомб. Одно орудие, расположенное за неповрежденной северной стеной улья Аратрон, выпустило несколько снарядов в их сторону, одни приземлился достаточно близко, чтобы раскачать подвеску, но вскоре они миновали и эту опасность.
Впервые за десять дней Вен Бруин видел своё будущее. Он подумал, что всё-таки может дожить до своей пенсии. Он не был уверен, как к этому относится.
Шесть гренадёров Крига погибли, чтобы сохранить ему жизнь, и похоже, были благодарны за этот шанс. Констебль Халлам тоже отдала за него свою жизнь. Когда одичавшие обитатели улья с оружием прижали их к земле, она выбрала себя в качестве расходного материала. Она выбежала и отвлекла на себя огонь снайперов, прежде чем инквизитор смог остановить её. Прежде чем он смог решить, хочет ли он остановить её.
Он старался не думать о судьбе седьмого гренадёра…
Он задавался вопросом, где его аколиты, живы ли они вообще. Ему было интересно, знают ли они то, о чём догадался даже Ферран — о его миссии в улье Аратрон. Догадывался ли кто-нибудь из них об ужасе, который вот-вот разразится?