Что бы они подумали, если бы узнали… Что они подумают, когда узнают, что он сделал? Вернее, что он позволил сделать, если это различие вообще имеет значение.
Посчитают ли они его достойным жертв, принесённых ради него столькими благородными душами?
Ферран сражался в окопах.
Он больше привык сражаться с еретиками-людьми, чем с хищными ксеносами, но Император послал его именно сюда. Его сопровождали воины, среди которых главным был крестоносец Маджеллус. Остальных своих аколитов он отослал прочь.
До сих пор ни один орк не пробился сквозь окружающих его бойцов Корпуса Смерти. Ему ещё не доводилось видеть, как сражаются криговцы вблизи, и он был впечатлен. Они сражались с мастерством и мрачной решимостью против врагов, превосходящих их по численности и силе. Благодаря этому он мог стоять позади и тщательно выбирать цели. Он стрелял из своего болт-пистолета только тогда, когда чётко видел свою цель, и получал удовольствие, когда вышибал мозги одному ксеносу за другим.
Массивный «Гибельный Клинок» Крига пронёсся над его головой по траншеям.
По отрывочным сообщениям он понял, что «Стомпа» повреждена и упала, но всё ещё представляет большую угрозу. Оставалось надеяться, что «Гибельный Клинок» сможет нанести ей смертельный удар. Тем временем, пока левиафан был отвлечен, атака орков ослабла. Имперские войска получили передышку, необходимую для перегруппировки.
Они начали отбивать атаки ксеносов.
Затем пришел приказ от полковника Крига.
— Всем не Криговским силам выйти из боя и отступить к лагерю.
Ферран нахмурился. Он только начал видеть возможность победы. Зачем полковнику ставить её под угрозу?
Возможный ответ пришел ему в голову, и он сковал его душу.
Он едва не пропустил орка, несущегося к нему и фыркающего, словно бык. Его воины сомкнули ряды перед ним, защищая его. Он ударил одного острием топора, а затем отшатнулся под концентрированным шквалом лазерного огня.
Но позади него оказалось ещё больше орков, и другие приближались по траншее к Феррану с другой стороны. Он внезапно оказался окружен. Он не мог понять, как это произошло. Криговцы словно бы растворились в воздухе. Один воин, ветеран Астра Милитарум, споткнулся, и три орка обрушились на него с когтями и клыками. Топор пронёсся слишком близко от горла Феррана. Он выхватил свой силовой меч и активировал его энергетическое лезвие.
Один из его воинов был боевым сервитором. Он был способен лишь таскаться за ним, распознавать угрозы и стрелять в них из громоздкого оружия. Он тяжело ступал по земле, дергал головой, оценивая расстояния и цели. Рука металась из стороны в сторону, делая выстрелы, которые почти всегда попадали в цель.
С удивительной легкостью орк уклонялся от каждого выстрела. Поднырнув под подбородок сервитора, он всадил стикбомбу в ствол его оружия, а затем отпрыгнул в сторону. Несмотря на то, что сервиторы не испытывают никаких эмоций, на его лице за мгновение до взрыва руки появилось что-то похожее на удивление. Он умер не сразу. Лишённый своей единственной функции, он беспомощно стоял неподвижно, моргая и истекая кровью.
К этому времени Ферран полностью погрузился в битву. Его меч отбил каменный топор, устремленный в голову. Его владелец пытался проткнуть его расколотым черенком, но он подошёл достаточно близко, чтобы Ферран смог погрузить клинок в его живот. Его ноздри задергались от затхлого запаха ксеносов; он едва не задохнулся от вони их крови.
Ещё один аколит упал, и он этого не заметил. В узкую траншею втиснулось ещё больше ксеносов. Дознаватель был отброшен назад до самой стены, его союзники разбежались. Ферран не был слишком горд, чтобы вызвать подмогу. Он назвал свои приблизительные координаты. Не получив ответа, он снова обратился по воксу:
— Бог-Император вас побери, нас здесь побеждают!
— Мой отряд зажат, дознаватель Ферран.
— …слишком много орков между нами и вами…
— …мы находимся под сильным огнём, но мы постараемся пробиться до вас как можно быстрее…
Оправдания сыпались друг за другом. У него не было причин полагать, что они не были полностью искренними. Вообще никаких оснований.
«Я вообще не могу понять этих людей» — так он сказал инквизитору Бруину. — «И не только из-за масок, которые они носят».
Другой орк вытащил ещё одну стикбомбу из цепного патронташа. Он активировал её, но прежде чем он успел её бросить, его схватил аколит-воин. Они боролись на земле. Ксенос быстро одержал верх над своим более легким противником и обхватил руками его горло. Граната взорвалась между ними, шрапнель разорвала тела обоих.
Ферран опустошил магазин пистолета, но не успевал перезарядить. Он убрал пистолет в кобуру и схватился за меч двумя руками. Столкнувшись сразу с тремя противниками, он мог лишь надеяться, что ему удастся парировать сокрушительные удары их топоров, дубин и кулаков. Злорадные лица заполнили его зрение, а вонь орков проникла в легкие. Неизбежно он пропустил удар дубиной, утыканной гвоздями, и почувствовал, что она, возможно, сломала ребро.
Голова орка внезапно взорвалась. Тело зверя опрокинулось, и за ним обнаружился окровавленный воин с дымящимся пистолетом.
И еще один орк позади неё…
Ферран выкрикнул предупреждение, но было слишком поздно. Из груди воина вырвался топор орка. Кровь хлынула из её рта, а глаза застыли.
Маджеллус и Ферран отбивались спина к спине. Других не осталось. У крестоносца был такой же меч, как у дознавателя, и штурмовой щит, хотя его заряд и иссяк.
Ферран насчитал полдюжины выживших орков, половина из них была ранена. Можно было надеяться, что они продержатся достаточно долго, чтобы подоспела помощь. Если помощь действительно придёт…
Он заблокировал ещё один удар двуручного топора, который, если бы попал ему в голову, то неминуемо бы её раздробил. В стороне стоял орк с кровоточащим горлом, выпускавший пули из большой черной пушки с вращающимся стволом. Маджеллус блокировал большинство пуль своим щитом, некоторые отрикошетили в других ксеносов. Он упёрся спиной в стену и ударил сапогом между ног орка. Тот согнулся пополам, застонав, и Маджеллус опустил клинок на его шею.
Ферран ударил орка, разорвав его кожаную куртку и пустив кровь. Пуля задела его плечо, и он почувствовал, что начал замерзать. Он крутил мечом перед собой, вырисовывая в воздухе световые узоры, создавая защитный барьер, за который, как он надеялся, ксеносы не рискнут зайти, просто пытаясь выиграть себе минутную передышку. Но этого было недостаточно. Лезвие топора скользнуло по его животу, прорезав доспехи, зацепившись за плащ, разорвав его и затягивая его вокруг горла.
Именно в этот момент дознаватель Ферран потерял надежду. Маджеллус убил ещё одного орка, но этого было недостаточно, чтобы спасти его.
— Вы можете сломить одного человека, — задыхаясь прокричал он, пока его вбивали в землю, — но вы никогда не сможете сломить… дух… человечества. Пока мы верим, что… что Император…
К сожалению, он потерял свой голос почти сразу же, как только обрел его. Орк поднял топор над головой и вонзил его в грудь крестоносца. Другой попытался выхватить у него силовой меч, пока он хрипел в предсмертных муках. Он схватил его за сияющее лезвие и отрубил себе три пальца. При других обстоятельствах это бы доставило Феррану некоторое удовольствие.
Тяжёлый тупой предмет — он не видел, что именно, — ударил его по правому запястью и сломал его. Его собственный меч выпал из рук. Левой рукой он потянулся через все тело, нащупывая пистолет и новый магазин к нему. В отчаянии он обратился к молитве, но не успел её закончить. Его схватили и оглушили прежде, чем он осознал это.
Лезвие топора с грохотом вонзилось ему в плечо, и еще больше костей сломалось. Когти полоснули по животу. На него сыпался шквал ударов, пока он не перестал ощущать их сквозь огонь, охвативший все его нервные окончания.
Ферран услышал лязг ружей, доносящийся откуда-то издалека.
Он не чувствовал ног. Он сполз по стене траншеи вниз, став обмякшей кучей.