Сам Император присматривал за Халлам. Он хотел, чтобы она жила.
Эта мысль побудила ее к действию. Она поползла в направлении, как она надеялась, двери. Её здоровая рука пробивалась сквозь обломки. Осколки стекла впивались в перчатку. Она ползла долго, но так и не нашла ни дверей, ни даже передней стены церкви. Однако впереди она увидела свет и взяла курс на него.
Свет исходил от костра в водосточной трубе.
Она вышла на проезжую часть. Целые кварталы вокруг неё, не только церковь, обрушились. Проходы над ней рухнули и скрутились в металлический клубок, который напрягался под скрипучей массой каменного бетона. Это был целый улей, поняла она, задыхаясь от ужаса. Улей Аратрон пал.
— Это сделали проклятые ксеносы! — пробормотала Халлам. Она предпочитала верить в это, чем думать о другом.
Одна стена церкви всё ещё стояла непоколебимо. Она вспомнила декоративные витражи её окон, хотя некоторые из них и были разбиты. Теперь все стёкла были выбиты. На стене виднелись тени. Халлам не могла понять, откуда они исходят, и они не мерцали, как свет камина. Тени оставались неподвижными, пока она смотрела на них.
Подойдя ближе, она увидела, что тени были отпечатаны на стене. Бетон вокруг них был обесцвечен. Она протянула руку, чтобы провести по тени, но с отвращением отпрянула. Фигуры, хотя и нечеткие, напоминали орков. Однако никаких следов тел орков вокруг она не увидела. Либо они были полностью погребены, либо…
У неё свело живот. Халлам нужно было бежать оттуда. Она сделала несколько шагов, упала, поднялась и снова побежала.
Ещё несколько шагов, и она снова упала. На этот раз она осталась стоять на коленях. У неё болела грудь, и она задыхалась. Она чувствовала, как воздух становится всё более разряженным. Дорога впереди была заблокирована. Дорога позади тоже. Она была заперта в герметичном кармане, и огонь пожирал её кислород. Дым от него заполнил её ноздри и щекотал горло.
Зуд с руки распространился по всему телу. Ей хотелось сбросить с себя порванную, испачканную форму и чесать себя до тех пор, пока не сотрет кожу. Что теперь значила эта форма? Что значила ее жизнь? Зачем Император вообще пощадил её, если не мог дать ей никакой надежды?
«Не Император», — сказала ей маленькая, настойчивая часть её мозга, — «а простая случайность, запутанной архитектуры Улья Аратрон. Слепая, бессмысленная случайность!»
Позади неё что-то заскрежетало и громыхнуло. К своему стыду Халлам испуганно вскрикнула. Куча обломков сдвинулась с места, и кто-то или что-то, когтями пробивало себе путь из-под неё. Её взгляд встретился с бледно-жёлтыми глазами орка, и она замерла. Он был меньше, чем большинство тех, кого она видела, и с более светлой кожей. Его броня была простой, всего лишь полоски звериной шкуры, и никакого оружия.
Халлам на секунду увидела в глазах орка отражение собственного страха. Затем его морда исказилась в яростном рычании. Он обнажил клыки. Она потянулась к своему лазгану. Возможно, они были единственными выжившими в этом разрушенном городе, но какое это имело значение? Всё, что имело значение — это жгучая, вязкая ненависть, которую они испытывали друг к другу.
Три выстрела имперского солдата поразили ксеноса, прежде чем он врезался в неё. Пара, сцепившись в яростном объятии, врезалась в единственную уцелевшую стену церкви, другая часть которой рассыпалась в пыль.
Мешанина металла над их головой со скрипом рухнула.
Они были так увлечены своей вечной борьбой, что даже не заметили миллионы тон обломков, падающих им на головы.
Турбулентность сотрясла шаттл Вена Бруина.
Он стиснул зубы и ухватился за бока своего мягкого командного трона. Вокруг него вспыхнули предупреждающие руны.
— Только что вошли в край шторма, инквизитор, — сообщил ему пилот, но напряжение в его голосе подпортило его успокаивающие слова. — «Аквила» может выдержать это.
В своём сознании он всё ещё слышал крики в космопорту. Он всё ещё чувствовал обиженные взгляды, прожигающие его спину. Новости о разрушении Аратрона только начали распространяться, но протесты нарастали уже несколько дней. Они начались после того, как губернатор планеты, её сотрудники и самые близкие их друзья покинули свой мир.
Вен Бруин был единственным пассажиром шаттла. Как он понял, некоторые из его аколитов, уже улетели. Кто-то не смог.
От очередного толчка у него заскрипели зубы. Ему показалось, что его трон на мгновение ушёл из-под ног. Если бы он не был пристегнут, его бы выбросило из него. Приборы шаттла взбесились, показания мерцали и менялись слишком быстро, чтобы их можно было разобрать. Он понял, что в местной атмосфере обнаружены токсичные химикаты, потенциально достаточно агрессивные, чтобы разъесть керамит и пласталь.
— Пилот, как у нас дела? — резко спросил Вен Бруин.
— Боюсь, что я пока не могу назвать время прибытия, сэр. Половина моих приборов не работает, а видимость почти нулевая. Тем не менее, я думаю, что если мы сможем продолжить подъем…
«Почему они могут быть спасены», — спрашивали протестующие со своими плакатами, лозунгами и взглядами. — «А мы нет?»
Возможно, сам Император задавал этот же вопрос. Возможно, он пожелал, чтобы Его инквизитор не смог освободиться от своих грехов и был вынужден вернуться вниз, чтобы столкнуться с их последствиями. Возможно, это было бы к лучшему…
Обстоятельства смерти генерала Краузе, как и обстоятельства смерти Председателя, оспариваются.
Известно, что в правую сторону его головы в упор был выпущен один болт. Менее ясно, кто нажал на курок.
В последний раз его видели, (кроме, как надо полагать, его убийцы) в своём военном кабинете. Он стоял с опущенными глазами, сжатыми кулаками, совершенно не двигаясь в эпицентре бушующей бури.
— …сдетонировали в стратосфере, засеяв её тоннами…
— …тоже самое в каждом улье. Чёрный дождь идёт по всему земного шару…
— …истребляет леса на юге…
— …достаточный, чтобы превратить плодородную почву в пепел, убить птиц и насекомых, и, сэр, чтобы расплавить человеческую плоть и разжижить кости. Мы должны объявить предупреждение. Все граждане должны оставаться в помещениях, по крайней мере, пока не закончится ливень, и даже тогда…
Мы не можем знать, сколько из этого услышал генерал. Он был подобен гранитной глыбе, не двигаясь, пока одна за другой волны катастрофы обрушивались на него.
— …с флагмана нашего флота. Они говорят… Сэр, они говорят, что похоже, что наш мир… Они говорят, что атмосфера Крига горит. Они запрашивают приказы.
— …потеряли связь с нашими войсками в…
— …уже просачивается в водопровод. Авгуры регистрируют уровень токсичности…со временем разрушают даже каменные стены. Нигде не безопасно.
Голоса звучали всё громче и громче, шок и неверие уступали место нарастающей панике. Но Краузе не шелохнулся, даже когда к шуму добавился новый звук: бешенное жужжание воздушных фильтров и очистителей, включенных на максимальную мощность.
— Сэр, авгуры говорят, что даже здесь, в этой комнате, воздух…
— …эвакуировать улей, но эвакуироваться уже некуда.
— …переместите всех вниз. Переместите граждан высшего уровня на нижние уровни, где у них будет хоть какая-то защита. Низшие классы должны будут освободить для них место, так или иначе. Переместиться в подземный улей или…
— …когитаторы говорят. Это как? Полный коллапс экосистемы планеты в течении трёх дней, если… если ничего не будет сделано. Что нам делать, сэр?
— Сэр? Генерал Краузе, сэр. Что нам делать?
Один за другим голоса затихали, им больше нечего было сказать. Один за другим взгляды в кабинете обратились к немому генералу Краузе, который, наконец, поднял голову. Его тёмные глаза блестели, стеклянно глядя в пустоту между его адъютантами и младшими офицерами. Он сделал глубокий, дрожащий вдох, его ноздри раздувались.
Он повернулся и, не говоря ни слова, вышел из комнаты.