Мутант испуганно заскулил. Он слышал рассказы о «Всадниках Смерти»: исхудалые фигуры на конях, которые исследовали химические пустоши, выслеживая свою добычу. Говорили, что это солдаты полковника Юртена, вернувшиеся из-за границ самой смерти.
Ему следовало оставаться в своей пещере. Он вышел из укрытия только потому, что его желудок был пуст, а зуд стал невыносимым. Он надеялся найти свежую тушу, чтобы подкрепиться. Он хотел омыть свою кожу в речном иле.
Всадники были пустоглазыми, безликими, как их и описывали в слухах. Они были вооружены, как воины, но не носили полковых цветов. Они были облачены в траурную черную одежду. Даже их лошади носили на головах металлические щитки, словно их лица были слишком ужасны, чтобы их можно было показать.
— Кто…? — голос мутанта, которым давно не пользовались, хрипел в его пересохшем горле. Распухший язык заплетался. — Кто вы такие?
Всадники смотрели на него с полным безразличием. Один из них дернул поводья своего коня, и тот рысью рванул вперёд. Возможно, он был вождём, так как на его плечах виднелись странные знаки отличия. Он достал тонкий изогнутой клинок.
Райм (Рам?) тоже когда-то носил знаки отличия. Обрывки сине-золотого мундира всё ещё висели на его руке. Он вспомнил, что у него было оружие, и выхватил его из-за пояса. Он прицелился в глаза всадника и нажал на спусковой крючок. Заряд пистолета уже давно опустел. Оружие жалобно скрипнуло, его владелец заскулил. Клинок теперь был занесён над его головой.
— Почему… зачем вы это делаете? — прошептал он. — Вы уже разрушили наш мир. Вы выиграли войну. Чего ещё вы от нас хотите?
Всадник Смерти заговорил ровным, глухим голосом.
— Присягни на верность Императору, — приказал он.
— Я… Я клянусь в верности, — произнес мутант. Адреналин, который бурлил в нём, иссяк. Он чувствовал слабость и глубокую усталость. Он ощутил, как слезы потекли из его глаз, словно прорвало платину. — Я клянусь. Я готов. Слава Императору!
Всадник Смерти кивнул, словно был удовлетворён.
Тонкое лезвие сверкнуло в воздухе и отсекло мутанту голову.
Глаза полковника Юртена открылись. Как всегда, первым его действием стала хвала Императору за ещё один день жизни. Он не принимал ни одного дня как должное.
Его искусственное бедро снова заклинило. Он с трудом поднялся со своей койки и опёрся на него всем весом, пока оно с недовольным скрипом не подчинилось его воле. За дверью висела его униформа, выглядевшая поношенной и предназначавшаяся теперь только для официальных случаев.
Он натянул свои обычные тёмные брюки и шинель. Прошло много времени с тех пор, как его одевал камердинер.
Он смотрел на себя в треснувшем зеркале. Он выглядел старым. «Я стар», — напоминал он себе, но выглядел он ещё старше. Каждое его решение, каждая жертва была отпечатана на его осунувшемся бледном лице. Раньше он всегда подстригал волосы, но теперь щетина была всклокочена. Он не брил голову с того самого утра, когда увидел выпавшие волосы на своей подушке.
Линза его аугментического правого глаза жужжала и щёлкала, выстраивая фокус. Она так и не смогла добиться нужного результата, но это было лучше, чем естественный глаз, увядший в своей глазнице. Он надел перчатки из синтетической кожи, закрыв шелушащуюся кожу.
«Ты должно быть ожидал, что столкнёшься с монстром», — усмехнулся однажды генерал Краузе.
Он натянул шапку до кончиков ушей и потянулся к двери.
Подземный город никогда не спал. Когда Юртен спустился из своего жилого блока, до него донеслись звуки промышленности. Молоты отскакивали от наковален в кузницах. Сверла с грохотом визжали. Звон колокола возвестил о конце смены, и усталые рабочие высыпали из мануфактур и направились к своим постелям.
Те, кто вообще замечал Юртена, старались держаться от него подальше. Если раньше на него смотрели с благоговением, то теперь они отводили от него взгляд, сторонясь, словно от него исходил запах смерти. Они были немногословны, потому что им не чего было сказать. Даже объявления из общественных репродукторов звучали реже, чем раньше. Они произносили скучные проповеди на темы долга и необходимости, которые не менялись месяцами.
Юртен вошёл в свой командный штаб. Молодой адъютант вскочил из-за стола и отдал честь. Он перечислял обычные цифры. Юртен остановил его поднятием руки и страдальческим выражением лица.
— Что-нибудь есть, что мне нужно знать, лейтенант?
Адъютант листал свой блокнот с данными, поджав губы. Ему было не больше шестнадцати лет, и полковник не помнил, чтобы видел его раньше. В эти дни у него было так много молодых адъютантов.
— Сэр, вы, хм, возможно, будете рады услышать, что наши цели по очистки воды…
— Что-нибудь еще?
— Новый Вульфрам сообщает о незначительных неудачах в разработке нового боевого танка «Рагнарёк».
— Насколько незначительные?
— Потенциальная задержка на неделю или две. Я запросил дополнительный отчёт к концу смены. Положительным моментом является то, что производство фугасных снарядов было ускорено досрочно и сейчас находится на высоком уровне с конца войны.
— Война ещё не закончилась, — прорычал Юртен.
— Нет, сэр. Еще одно, сэр. Архимагос ждёт в вашем кабинете.
— Я не доживу до возрождения нашего мира, — сказал полковник Юртен.
— И в правду, нет. И я тоже, — он всегда мог рассчитывать на то, что Грил будет честен с ним, когда другие люди могли питать ложные надежды или прятаться за банальностями.
Юртен тоже мог быть честен с Грилом, ему не нужно было скрывать, как он устал после столь короткой прогулки от своего дома. Он откинулся в кресле и закрыла глаза. Ему нужно было выпить, но он заставил себя подождать. Он не хотел расходовать свой запас воды.
— Вчера вечером я изучил последнюю партию образцов, — произнес Грил.
— Полагаю, что не произошло ни каких улучшений?
Техно-жрец покачал головой.
— Прошло всего несколько лет, полковник Юртен. Мы знали, что должно пройти гораздо больше времени, прежде чем…
— Но за эти годы не произошло никаких улучшений. Вообще никаких.
— Наш воздух остается таким же токсичным, как и раньше.
— Архимагос, возможно ли, что Криг…
— Что его экосистема могла быть повреждена безвозвратно? Что Криг может навсегда остаться мёртвой планетой? Да, полковник, это возможно. Меняет ли это ваше мнение о том, что вы… о том, что мы сделали? Если бы могли снова сделать этот выбор, он был бы другим?
Юртену не нужно было думать над ответом. Он обдумывал этот вопрос в течении многих бессонных ночей.
— Не изменился бы.
— Этот мир не имеет значения, полковник.
— Криг… — начал протестовать он.
— Это планета, просто глыба камня. Криг — это люди, которые овладели этим миром. Это сумма их достижений. Эти люди потерпели большее поражение, но они могут оправиться. Они могут восстановится. Они всё ещё могут быть спасены.
— Миллиарды людей Крига погибли, — возразил Юртен.
— Чтобы во много раз большее число, безграничное число, будущих поколений, могли жить хорошей, праведной жизнью, — парировал Грил.
— Но всё ещё есть те, кто стоят на пути к этой цели.
— Немногие. — Грил кивнул — Но их гораздо меньше, чем было.
— Мы не можем знать, сколько предателей выжило.
— Они были менее подготовлены к Очищению, чем мы.
Очищение… Юртен заметил, как непринужденно Грил использовал этот термин.
— Тем не менее, они были намного многочисленнее нас. К этому времени они зарылись так же глубоко, как и мы.
— И они будут строить, как и мы.
— Скоро, — поклялся Юртен. — Скоро наши танки пойдут по опустошённым пустошам Крига. Скоро наши снаряды ударят по остаткам их городов. Скоро мы выкорчуем наших врагов из их укрытий и заставим ответить за их ересь. Скоро… — не так уж и скоро, боялся он.
— Предатели будут сражаться до последнего вздоха, — тихо сказал Грил.
— Я не сомневаюсь в этом. — за все усилия Юртена, за все его жертвы, чего же он действительно добился? Он не одержал громкой победы, лишь немного уровнял шансы. Его настоящая борьба только началась, и, как и прежде, он сражался в одиночку.