Он сомневался, что хоть один из крейсеров Председателя, его знаменитое стальное кольцо, остался на орбите, а те, что остались, уже превратились бы в безжизненную оболочку. Их капитанам предстояло сделать выбор между отважной борьбой с бурями, всё ещё бушующими в стратосфере Крига, и попыткой бегства. В последнем случае, без навигатора, позволяющего сделать варп-прыжок, у них скорее всего закончится воздух и топливо задолго до того, как они смогут добраться до безопасного порта.
Это не имело никакого значения. Даже если бы у них был астропат, средство связи с Департаментом Муниторум, зачем им помогать ему сейчас? Что они могли надеяться заполучить от этого, когда сам Криг превратился в рукотворно созданный мир смерти, в котором больше нечего брать?
«Когда-нибудь», — подумал Юртен.
Он представил себе, как однажды на большом крейсере прибудет Имперская делегация. Он представил, как сам сядет в челнок, чтобы встретить её. «Только это буду не я…» Возможно, один из его потомков объявит, что долгая гражданская война на Криге закончилась. Лоялисты победили предателей-сепаратистов и готовы снова служить Императору. Он предложил бы Императору мир. «Нет, не мир, а его людей!» Армию, более преданную, более стойкую, чем та, которую Он видел раньше.
Глаза Юртена снова закрылись. Его мысли, как это часто случалось в последнее время, блуждали в будущем. Голос Грила вернул его в настоящее.
— Однажды, — произнес он. — По поверхности Крига снова можно будет ходить, но этот день может не наступить еще несколько поколений, а пока мы только и делаем, что ждем его…
— Мы даем предателям время оправиться от потерь, — согласился Юртен.
— Нам нужно создать армию, которая сможет сражаться в таких условиях. Нам нужно создать народ, который сможет процветать в этих условиях, и мы должны сделать это раньше, чем наши враги, ибо мы должны предполагать, что они тоже…
Юртен нахмурился.
— Мы уже говорили об этом раньше, архимагос.
— Да, действительно.
— Разве я недостаточно пошёл на компромисс? — прорычал полковник, в его сердце снова, хотя и на мгновение, вспыхнул прежний огонь.
— Напротив, — неумолимо ответил Грил. — Я бы сказал, что мы пожертвовали слишком многим. Слишком многим, чтобы сидеть сложа руки и видеть, что всё это не имеет никакого значения. Полковник, начав этот путь, мы не можем, не должны, повернуть назад.
— Военная академия работает на полную мощность, — сказал Юртен.
— Этого недостаточно, — настаивал Грил.
— Каждый мужчина, каждая женщина в городе были призваны в наши вооруженные силы.
— Этого недостаточно.
— Чёрт возьми, во имя Бога-Императора, мы здесь говорим не о боевых конях!
— Принцип остаётся тем же самым.
— Некоторые скажут, что это ересь, Грил.
— Несомненно, некоторые так и сделают, но я давно принял их истину. Я верю, что головой вы тоже можете принять её. Только ваше сердце не согласно с этим.
«Только сердце… Словно это ничего не значит. Возможно, потому, что сердце Грила — лишь холодный механизм», — подумал Юртен. — «Возможно, в этот раз он был единственным, кто не мог видеть».
— Я не сделаю этого, — упрямо сказал он. — Остались ещё границы, которые я не переступлю.
Грил не стал настаивать. Казалось, он смирился с решением полковника, но Юртен подозревал, что на самом деле он просто выжидает. Он решил, что выпьет воды: по крайней мере, немного, чтобы запить таблетки против тошноты.
Очередной парад выпускников в академии. Сколько их уже было?
Выпускной взвод выстроился для смотра командиром. Они были полностью экипированы, с объемными рюкзаками и поясными сумками. Каждый из их лазганов был нового, более мощного типа, к стволам были прикручены радиаторы.
Каждый гвардеец носил респиратор, маску и шлем с шипами, поэтому полковник не мог разглядеть их лиц. Телосложение также не сильно отличалось. Месяцы изнурительных тренировок сделали их крепкими и стройными. Они были одинаково высокого роста и молоды.
Он прошёл мимо каждого из них, мало чем отличая одного гвардейца от другого. Всего их было восемьдесят шесть. Он задал вопросы нескольким из них. Их ответы были резкими и точными.
— Зачем вы здесь? — спросил он их.
— Чтобы сражаться и умереть за Императора, сэр.
— Мой мир мёртв, господин, и моя жизнь — это Его повеление.
— В жизни нет смирения, господин, но в смерти мы искупаем грехи нашего мира.
Юртен подумал о словах Грила, о том, что Криг это его люди. Люди и были Кригом, который он создал. Он чувствовал гордость за них, но в то же время и грусть. Он говорил себе, что ни то, ни другое неуместно.
Они были теми, кем и должны были стать, не более. Они были солдатами, в которых нуждался его мир.
Наконец настал день, когда Юртен снова повёл своих солдат в бой.
Всё произошло совсем не так, как он себе представлял. Он был вынужден прислушаться к советам своих лекарей. Он был слишком слаб, чтобы занять своё законное место во главе пехоты. Вместо этого он сидел в башне своего верного старого «Пегаса».
Он позаботился о том, чтобы его солдаты могли видеть его, даже если и могли опознать его только по знакам отличия. Лицо Юртена было закрыто маской, как и их, и он не мог не думать, что это к лучшему. Когда он чувствовал, что не задыхается, он вдохновлял их по воксу.
Колёса машин поднимали толстые слои пепла, рёв двигателей нарушал многолетнюю тишину. Любой, кто наблюдал за ними из улья впереди, вряд ли мог не заметить их приближения. Он надеялся, что за ними кто-нибудь наблюдает, потому что вид его полка, его армии на марше вселил бы в них священный ужас.
Изуродованная фигура улья Аргентус возвышалась перед ними. По команде Юртена его танки «Разрушитель» рванули вперёд, гремя пушками. Они нацелились на известные огневые точки на внешних стенах. Их обстрел продолжался несколько минут, прежде чем он приказал его прекратить. Он послал свою пехоту в дым, прежде чем он успел развеяться.
Разведчики «Всадники Смерти» доложили, что восточные ворота были взломаны. Сотни солдат в масках хлынули сквозь них, разделившись на отряды по десять человек и рассыпавшись веером. Они пробирались по тёмным коридорам улья, загромождёнными рухнувшими зданиями и рукотворными баррикадами. Последние они взрывали гранатами, подбрасывая в воздух мешки с песком, мотки проволоки и осколки настила. Через несколько минут они уже проникали в самые дальние сектора улья.
К ним присоединились недавно построенные «Рагнорёки», огромные танки с квадратными башнями и огромными гусеницами. Пока с конвейеров сошли только шесть, и это было их первое полевое испытание. Они были бесхитростными, медленными, громоздкими, рассчитанными на простую сборку, но с устрашающей огневой мощью. Их боевые пушки разрывали препятствия на куски, которые затем дробились их мощными гусеницами.
Они расчистили путь, по которому проследовали «Разрушители» и командная машина Юртена.
— Кто-нибудь уже обнаружил врага? — прокричал Юртен, скрежеща задними зубами.
— Пока никаких следов, сэр.
— Все чисто, полковник.
Пришло ещё несколько ответов, все отрицательные. Некоторые, от самых дальних отрядов, он мог едва расслышать сквозь помехи. Этого следовало ожидать. Что за термин использовал Грил?
Электропомехи в воздухе, ограничивающие радиус действия вокса.
Он вспомнил о ракетнице на поясе, которую взял с собой в качестве запасной системы связи. Он достал её и выстрелили. Сигнальная ракета пронеслась по блокам над ним, преждевременно взорвавшись, ударившись об один из них, и залила все вокруг ярким светом.
В этом свете улей Аргентус предстал во всей своей пыльной, заросшей паутиной ветхости. Возможно, город действительно был мёртв, если бы не обитатели этих паутин: приземистые выносливые арахниды с кроваво-красными панцирями, которых можно было заметить лишь мельком, пока они скрывались в тени. Возможно, авгуры Юртена тоже стали ненадёжными из-за испорченной атмосферы?