Затем пришло сообщение, которого он так ждал.
— Они здесь, сэр.
Предатели появились словно бы из ниоткуда. Словно шума, поднятого захватчиками Юртена, было достаточно, чтобы наконец воскресить призраков города. Моргая, они вылезали из каменных укрытий, выбирались из подземных туннелей, как потревоженные тараканы. Четыре, пять, шесть отрядов одновременно, а потом и больше, оказались под ударом. Юртен услышал стрельбу — слабый треск лазганов и более тяжёлые выстрелы новой модели лоялистов — и нетерпеливо повернул своего водителя в сторону знакомых звуков.
Фары «Пегаса» осветили и парализовали фигуру на дороге впереди него. Сгорбленная и тощая, она могла быть мутантом, хотя Юртен не видел никаких признаков этого. Фигура была замотана в грязные лохмотья. На ней был респиратор, закрывающий нос и рот, и пара толстый лётных очков. На ней не виднелось никаких военных знаков отличия, кроме лазгана, который фигура вскинула при виде несущегося на неё автомобиля Юртена.
Предатель поднял руки.
Юртен выстрелил ему в голову и заставил своего «Пегаса» пронестись над его дёргающимся телом. Свет фар машины теперь выхватывал другие снующие фигуры, бегущие в укрытие. Он убрал пистолет в кобуру и взялся за рукоятки, встроенного в «Пегас», тяжёлого болтера. Он переключил его на автоматический режим и по дуге в девяносто градусов обстрелял землю впереди себя. Его снаряды пробивали стены, бочки и брошенные машины, находя свои цели везде, где бы они не скрывались.
Однако лента с боеприпасами стремительно поглощалась. Неохотно, он отпустил спусковой крючок. Он чувствовал, что добился своей цели. Он выявил скрывающихся предателей и обратил их в бегство. Его солдаты могли расправиться с остальными.
— Помните, — инструктировал он их. — Эти люди наши враги. Они враги Императора. Солдаты или мирные жители, каждый из них виновен в той же мере, что и остальные. У каждого был шанс искупить свою вину, но они его упустили. Они не могут быть прощены за то, что сделали с этим некогда мирным миром. Мы не даруем им пощады. Только смерть.
Звуки битвы на окраинах усилились. Переговоры по воксу подсказали ему, что предатели начали перегруппировываться. Они отбивались, но их оружие было слабым по сравнению с оружием лоялистов. Их броня была ветхой по сравнению с броней верных слуг Императора. Их воля была слаба.
Однако гнездо предателей пошло по бесчестному пути. Они активировали взрывчатку, заранее заложенную в их укрытии, надеясь сжечь нападающих вместо с собой. Юртен напряженно ждал новостей.
— Они убили нашего сержанта, — раздался дрожащий голос молодого человека, пытающегося быть храбрым. — И двум нашим солдатам нужна медицинская помощь. Но предатели… Мы насчитали восемь трупов. Я не знаю, сколько ещё оказалось под завалами.
— Молодец, солдат. — ответил полковник. — Теперь ты командуешь своим отрядом.
— Я… Да, сэр. Спасибо, сэр.
— Я знаю, что ты меня не подведёшь.
Справа от себя от услышал треск автоматического оружия. Болты просвистели мимо его открытой верхней части тела и отскочили от корпуса «Пегаса».
— Тепловые датчики показывают, что снайпер находился на пеленге о-два-ноль, сэр, — Крикнул ему водитель.
Повернув турель, он оказался лицом к нижним окнам возвышающегося жилого блока.
Он дёрнул за крючок автоматической пусковой установки, которая выпустила сразу три снаряда. Две из них попали в торец блока, но третья пролетела сквозь пустую оконную раму, за которой он заметил движение. Он увидел вспышку взрыва и подумал, что, возможно, услышал крик. Прав он был или нет, но больше болты в его сторону не летели.
Его губы изогнулись в триумфе.
— Найди мне другую цель! — крикнул он своему водителю.
Полковник Юртен снова оказался в своей стихии. Впервые за долгое время он почувствовал, что кровь снова течёт по его венам.
— Мы это сделали? Мы взяли Аргентус?
Он был уверен, что спрашивал об этом раньше, но не мог вспомнить ответа.
— Мы контролируем восемьдесят три процента его восточного сектора, — терпеливо ответил ему Грил. — Предатели окопались по всему городу. Нам потребуется время, чтобы искоренить их, как мы уже обсуждали, особенно учитывая нашу необходимость избежать больших жертв.
— Я был там… — он нежно улыбнулся воспоминаниям.
— Да, полковник Юртен, вы были там. Вы возглавляли первоначальное наступление на город, удерживаемый предателями. Почти половина территории, которую мы сейчас занимаем, была захвачена вами в те первые несколько часов.
— Как давно…?
— Это было восемь месяцев назад.
Восемь месяцев… Казалось, что прошло больше. В то же время, казалось, что прошло совсем немного времени. Сколько времени он провел на этой ненавистной кровати с медикаментами? Сколько раз по утрам он открывал глаза, чтобы посмотреть на тот же безвкусный потолок? Каждый раз, когда он это делал, это было похоже на жест неповиновения.
Юртен ненавидел чувствовать себя беспомощным. Сначала он ненавидел аппараты, окружавшие его кровать, их иглы, вонзавшиеся в его вены, самодовольно щелкали, но теперь он их почти не замечал.
Он настоял на ежедневных брифингах, но с трудом улавливал в них полезную информацию.
— Другие ульи? — спросил он.
— Молчат, — ответил Грил. — Но, возможно, ненадолго. Последние данные с Ауроса указывают на повышенный уровень промышленных выбросов. Капитан Хенкель отозвал три взвода с фронта, чтобы усилить нашу оборону на случай…
— Нет, — скривился Юртен. — Мы должны… взять Аргентус первыми, должны атаковать.
— Мы также должны защитить то, что построили здесь, — возразил Грил. — Поскольку мы продолжаем строить дальше. Конечно, имея больше ресурсов, мы могли бы…
— Разве я не ясно дал понять, что мы будем работать с тем, что у нас есть?
— Каждый из ваших бойцов Корпуса Смерти Крига знает о ваших директивах.
— Каждый из моих…?
— Прошу прощения, полковник. Так люди называют нашу возрожденную армию. Корпус Смерти. Корпус Смерти Крига. Я слышал, что это название прижилось и в их собственных рядах.
— Хм, — Юртен не был уверен, как воспринять эту новость.
— Хенкель учредил новое звание квартирмейстера, чтобы управлять нашими…
— Может ли Хенкель выиграть эту войну? — резко перебил его Юртен.
— Я уверен, что вы знаете, что он самый эффективный офицер, — ответил Грил.
— Но сможет ли он выиграть эту войну?
— Боюсь, что нет, — вздохнул Грил.
— Скажите мне, почему.
Механический глаз Грила зажужжал, фокусируясь на Юртене. Не в первый раз полковник задумался о том, сколько же лет техно-жрецу. Казалось, он никогда не уставал и не болел. Возможно, от его тела из плоти и крови осталось слишком мало, чтобы испытывать такую слабость.
— Потому что, когда он поймет, что нужно делать, будет уже слишком поздно.
Юртен вздохнул и закрыл глаза.
— Мы давно решили, что эта война переживет нас обоих, — сказал Грил. — Но это неважно. Исход будет зависеть от решений, принятых сейчас.
— Я стар, — пожаловался Юртен. — Я болен. Разве не может кто-то другой взять на себя это бремя?
— Они могут, — ответил Грил. — Это также зависит от вас. Готовы ли вы отказаться от командования? Позволить кому-то другому решать?
В любом споре он всегда, казалось, нащупывал слабое место Юртена.
— Несколько лет назад я призывал вас подумать о долгосрочной перспективе, подготовиться к тёмным дням, которые, как мы знаем, должны наступить. Вы послушали меня тогда, и поэтому сейчас у нас есть преимущество перед нашими врагами. Я призываю вас, полковник, снова подумать о будущем.
— Я только о нём и думаю.
— С самого начала мы с вами понимали то, что понимали немногие другие, или, возможно, то, на что у них не хватало смелости. Мы понимали, что война на Криге станет войной на истощение. Та сторона, которая сможет эффективнее пополнять свои ресурсы…