- Встаньте, мой рыцарь! - патетично изрекла она уже с явной иронией в голосе, на которую, впрочем, Рашх в порыве излияния страсти совершенно не обратил внимания. - Я объявлю о своём решении на следующем всеобщем Совете.
Она осторожно высвободила свою руку и отступила на шаг назад, незаметно разминая пальцы:
- Это ведь недолго? Я, надеюсь, ничем не затронула знаменитую гордость сильсов?
- Вы оказали мне честь лишь тем, что выслушали меня, моя несравненная Королева. Каким бы ни был ваш ответ, я буду любить вас всегда, служа вашему пресветлому Величеству верой и правдой всю мою оставшуюся жизнь.
Енлок Рашх Хросс склонил голову и эффектно прищёлкнул каблуками.
Диллинь неожиданно рассмеялась и облегченно закружилась по комнате.
Я снова занял свой удобный наблюдательный пункт.
- Что вы, право! - почти пела она. - Я думаю, мы выполнили ритуал правильно от начала и до конца? Это ведь первое предложение мне руки и сердца, - на этом месте Диллинь на секунду замолчала и отчего-то глянула на пальцы, до которых я только что пытался дотронуться. - Я очень волновалась: вдруг что-нибудь скажу не так, как надо, - она остановилась около замершего Хросса и, заметив странное выражение на его лице, тут же поправилась: - Что с вами, дорогой Рашх? Вы действительно мне очень и очень небезразличны, но, пожалуйста, не торопите меня, хорошо? Сейчас решается судьба целого мира, да ещё, наверное, и не одного, а многих. О, не смотрите на меня так! Конечно же, вы достойны! Можно сказать, лучший из лучших! - Диллинь подарила своему новоиспеченному жениху одну из самых очаровательных и искренних улыбок, на которую была способна в данном случае.
И Хросс поверил ей, улыбнулся в ответ, отвесив церемонный поклон маленькой царственной обманщице - такой серьёзный, умный дядя, а купился… Воистину, обманываться рад! Я поймал себя на том, что злорадствую. Надо же, никогда не замечал за собой, что я умеренно злобен, да еще и ревнив.
Хотя, вобщем-то, нечестно вот так, со стороны, сидя в удобном кресле решать за другого, оценивая его слова и поступки. Неизвестно ещё, как бы я сам... На этой мысли меня основательно заклинило и повело куда-то в сторону. Я загрустил, разволновался - как тут быть спокойным, когда вот же она, Диллинь, только руку протяни! - даже с места привстал. Ну, и дальше-то что?! Вздохнул, сел обратно, вытащил из кармана сигареты - закурить, что ли?
В чувство меня привело настойчивое мягкое прикосновение: кто-то толстый и пушистый тёрся о мои ноги, толкаясь и топчась мне прямо по ботинкам. Посмотрев вниз, я обнаружил там своего старого знакомого, усатого и полосатого.
- Привет, котище, серый хвостище, - грустно сказал я ему. - Как тебя-то занесло в эту виртуальщину, а, Матроскин? Что-то забыл или меня спасать пришёл?
- Мя-я-яса! - требовательно возвестил хвостатый спасатель. – Нау*!
- Опять ты за своё, - устало восхитился я, постепенно приходя в чувство и старательно вытягивая себя из депрессивного болота, как Мюнхгаузен за косичку. Потрепал кота по загривку и спросил уже с явной насмешкой: - А морда не треснет?
- А его сколь не корми, ему всегда мало! - флегматично констатировал кто-то за моей спиной. - Брысь отседова, наглая харя!
Кот презрительно фыркнул, но послушался и полез под стол, окончательно скрывшись где-то под низко свисающей скатертью и заняв выжидательную позицию - вдруг кто-нибудь да что-нибудь уронит. Какой-нибудь завалящий кусок «мя-яса».
- А ты, Вася, чего над тарелкой спишь? Сидючи разве ж удобно? - укоризненно спросила Ядвига Балтазаровна, неспешно спуская с печи ноги.
- А я и не спал. То есть… - я ошарашено огляделся вокруг, не зная радоваться мне али что?.. Куда всё подевалось и откуда опять появилось? Моё вещее сердце печально возвестило, что короткое свидание закончилось, правда, весьма плодотворно: если верить воспоминаниям, то я даже успел объясниться в любви!
- Ну-ну, не спал он. Храпел, как рота гусар! Чего сидя-то, спрашиваю? - не унималась баба Яга.
- Да я книгу читал. Зачитался, вот и заснул, - предположил я.
- Какую книгу-то? Не преувеличивай своего литературного рвения. Спал-то ведь явно лицом в пирожках, - упрямо повторила она, критически оглядывая моё помятое лицо.