Жили семьёй в небольшом, но уютном норне, стоявшем на вершине первого холма Сумеречной гряды, тянувшейся до самых гор.
Здесь начиналась дорога на восток - та самая дорога, которую нам предстояло пройти завтра.
Но сегодня вулфы устроили праздник. Со всей искренностью, на которую только были способны. Каждый, включая даже маленькую Мэа'х, что-то старательно и загадочно исполнял, творя всеобщее предпраздничное действо. Весь вечер меня не покидало счастливое чувство-воспоминание давно прошедшего детства, когда обещание подарков и развлечений имело огромную власть над повседневностью, раскрашивая её в сочные цвета и одаривая музыкой.
И вот наступил долгожданный вечер, принёсший с собой всё, что полагалось для оформления классического домашнего пиршества: густую ароматную темноту, наполненную лишь стрекотанием невидимых цикад, лунную дорожку на извилистой реке где-то там далеко внизу и ослепительно обсидиановое небо над нашими головами с таким количеством звезд, что они смотрелись единым мерцающим узором на чёрном бархате ночного свода.
Еду и напитки вынесли и расставили прямо перед домом, постелив на землю небольшие циновки, сплетённые из той же серой травы, что и остроконечная крыша. Дети натаскали подушки, свалив их грудой с нашей стороны, куда мы дружно и рухнули, наслаждаясь вынужденным бездельем и заботливой суетой вокруг. Я закурил. Подошел Фастгул'х и уселся рядом, подтянув коленки к груди и обхватив их худенькими руками.
- Можно, я с вами? - спросил он скорее Зорра, покосившись на меня с дофрастом лишь с тактичной заинтересованностью, с которой положено осматривать незнакомцев. - Вайвх сказал, что я могу побыть с вами: вдруг что-нибудь потребуется, а он сейчас занят и подойдёт позже…
- Конечно, сиди! - успокоил его Горынович. - Нам как раз нужен кто-нибудь вроде тебя, и совсем необязательно такой важный, как твой папа.
Мальчик просиял.
- Сейчас начнётся, - не выдержал он. - Как только звезда Белого Волка войдёт в созвездие Бегущего Воина, заполнив собой пустое место - вон там, около тех четырёх ярких точек!
Он вдруг смутился и молча указал на небо, совершенно не сомневаясь в наших неординарных способностях выделить среди сверкающего безумного многообразия «эти четыре яркие точки».
- Совсем немного осталось, - невозмутимо подтвердил Зорр, мельком глянув вверх. - А скажи, пожалуйста, наш юный друг, - тут он задумчиво провёл пальцем по усам, - что рассказывали тебе мама или бабушка о хийсах?
- Хийс - это вы, - удивлённо распахнул глаза Фастгул'х.
- Я?.. - кивнул Горынович, глянул на вулфа и как бы между прочим поинтересовался: - Я уже в курсе, что я это я. Но вот, что кроме этого?..
Мы с Враххильдорстом переглянулись. Мальчик в недоумении раскрыл рот, замер и, сглотнув, ответил:
- Я больше ничего не знаю.
Он жалобно хлопал светлыми ресницами, видимо, боясь, что мы его прогоним и позовём кого-нибудь другого.
- Не знаешь - так не знаешь, - Зорр посмотрел на испуганного Фастгул'ха и ободряюще улыбнулся: - Надеюсь, что про хийсов говорят только приличное.
Он хотел добавить что-то ещё, но тут заиграла музыка, тягуче переливчатая, волнующая, соединяющая в себе и звучание флейты, и лунную песнь волка, и журчание горного ручья. Все замолчали, рассаживаясь вокруг импровизированного стола. Лишь Алдз'сойкф Ялла'х осталась стоять на залитом звёздным светом склоне.
- Майвха, - восхищенно прошептал Фастгул'х. - Ан юмм уманурх фадзи. Мама… Мамочка…
Мелодия замерла, смолкли даже цикады в траве. Только ночь, звёзды и щемящее ощущение вечности, заполнившее глаза влагой, а сердце тоской.
Я смотрел на одну женщину, а видел совсем другую. Где ты, Диллинь? Я иду к тебе. Где ты?..
В небе взошла луна. Она появилась неправдоподобно быстро, как будто бы просто сконцентрировалась из одного слишком густого скопления звёзд.
Я, наверное, задумался, засмотревшись на это зрелище, и не заметил, откуда же родился едва уловимый, вибрирующий звук, нараставший и плывший над всеми, постепенно проявлявшийся мелодией и словами.