4
Дофрест мирно посапывал в кресле.
Я дружески беседовал со столом, а вокруг сгущался вечер.
Конечно же, я пропустил тот момент, когда полутьма из уютного сумрака жилой комнаты превратилась во враждебную, тревожно дышащую субстанцию, мерцающую и клубящуюся вдоль стен. Предметы как бы смазались и поплыли по краям, теряя чёткость и плотность. Лишь большое овальное зеркало, висевшее у двери, набирало силу, полыхая красными огнями в глубине, уже напоминая проём, ведущий в другую, такую же комнату, с каждым мгновением всё более и более материальную.
Врахх заметался во сне, но так и не проснулся, заскулил и выпустил тонкую, прозрачную нить слюны, потянувшуюся на подушку из уголка его приоткрытого рта.
Не помню, как я оказался посреди комнаты. Мне было отвратительно, тошнотворно, худо. Я стоял и не мог пошевелиться, не мог даже оторвать взгляда от изменяющегося мира за невидимой границей зеркальной рамы. Единственное, что я знал точно - это страшное место, как бы оно ни выглядело. И мне туда не надо. В довершение всего я почувствовал на себе пристальный, изучающий взгляд, бесцеремонно ощупывающий и примеривающийся. Так, наверное, смотрит перед броском удав, размышляющий, как лучше съесть свою жертву - с хвоста или с ушей.
Это оказалась не змея. Посреди комнаты - той комнаты! - медленно сконцентрировался тёмный мужской силуэт. Не знаю, почему я решил, что это мужчина, - фигура была плотно закутана в длинное подобие плаща с капюшоном, накинутым на голову, полностью скрывавшим лицо, - может быть, из-за высокого роста и неимоверного чувства силы, исходившей от него. Он стоял и смотрел, наслаждаясь страхом и безвыходным положением, в котором я пребывал, как насекомое, запаянное в куске янтаря. Кажется, за это время я прожил не одну, а несколько жизней, и все они были с мерзкими финалами. Наконец, мне надоело умирать, снова и снова воскресая, чтобы вновь окунаться в леденящий душу ужас. Судорожно зацепившись за хрупкое, ненадёжное, едва зарождающееся чувство раздражения, - не хочу быть сожранным!!! - я рванулся на волю… Безуспешно.
- Не надо трепыхаться… Ваша жизнь - суета сует… Томление духа… Иди сюда… сюда, сю… да… - голос притягивал, манил, опутывал липкой паутиной, уже видимой, уходившей белыми пульсирующими нитями прямо в открывшийся проём. Казалось, звучащие слова управляют ими, настойчиво подтягивающими меня к замершему в ожидании силуэту.
Вот и всё. Хотелось кричать, но и это сейчас было мне не под силу. Как глупо.
Я закрыл глаза, не в силах больше смотреть на приближавшуюся фигуру. Стало ещё хуже.
Действие продолжалось с методичностью затянувшегося спектакля, который меня почему-то обязали досмотреть до конца. Угасающее сознание выхватило запоздалую картину: я, в неестественной позе, деревянными шагами бредущий по комнате, и жалкое тельце дофреста, измятой, скомканной тряпкой валяющееся на полу. Опрокинутый стул, разлитая бутылка лимонада и фотография Динни, смеющейся на фоне весеннего леса.
И тут я, всё-таки, заорал что-то банально-привычное, вроде «Пожар!!!», «Убивают!!!», и в один миг мир ответил мне грохотом, звоном бьющегося стекла и падающей посуды. Что-то, большое и тёмное, пронеслось мимо и с размаху ударило в зеркало, оглушительно взорвавшись с ослепительной вспышкой пламени и разлетевшимися повсюду кусками дерева и стекла. Это дубовый стол, прыжками покрывший расстояние до врага, врезался в него и, разбив, перестал существовать сам.
Начал разгораться огонь. Повалил густой дым, застилая глаза и забивая горло.
Сунув за пазуху бесчувственного дофреста, я вылез в окно и, не сознавая, что же делаю, спрыгнул с пятого этажа вниз. Уже в полёте, с ужасом глядя на стремительно надвигавшуюся землю, я успел подумать, что умереть мне придется-таки сегодня, но если я выживу, может быть, через дыру в пробитой голове мне вложат хоть немного ума. Зажмурился... и рухнул в упругие, извивающиеся картофельные ростки, образовавшие под моим окном нечто вроде живого батута, мягко и аккуратно принявшего меня в свои надёжные объятия. Я лежал на подрагивающей подушке, потрясённый и абсолютно невредимый.
Вслед мне полыхнуло по-настоящему, высадив окно и вышвырнув остатки горящей мебели.