- Уж лучше лягушачьи лапки, - поражённо пролепетала Альбина.
- Гораздо, гораздо лучше, - не удержалась от замечания баба Яга. - И более действенно, особенно если добавить слюну взбесившейся кикиморры.
- Точно, ещё же слюни, совсем забыл! - хлопнув себя по лбу, воскликнул Зорр Горынович.
- Хорошо… Пусть будут и слюни, - чуть не плача, согласилась девушка.
2
Под утро Альбина опять уснула в объятиях своего новоиспеченного жениха. Зорр опять унёс её на руках прямо в кровать. Зря он так: придётся потом всю жизнь на себе таскать, уж больно она быстро во вкус вошла. Впрочем, это их дело, можно сказать, теперь почти семейное.
Лешайр так и не вернулся.
На печи сопели Петюня с Враххильдорстом.
Мы остались вдвоём. Ядвига Балтазаровна, уже давно называвшая меня внучком Васенькой, вынесла ещё один полный графин и откуда-то из-за угла сотворила кастрюльку горячего грибного супа из настоящих свежих подосиновиков. На моё удивлённое заявление, что на дворе, кажется, стоит месяц май, она ответила, мол, май, конечно, май, а за углом начинается дорога в зиму. Потом долго рассказывала, что избушка её находится в очень удобном месте, в котором якобы пересекаются не только разные времена года, но и выходы в другие миры. Этакий пространственно-временной лабиринт.
- Так что будь осторожен, а то за кустик зайдёшь, а назад вернуться не сможешь. Кстати, во избежание подобных неприятностей для дорогих гостей я устроила в доме теплый туалет. Так что пользуйся на здоровье.
- Унитаз там случайно не бархатный? - усмехнулся я.
- Хочешь обитый бархатом? - тоже улыбнулась она, задумалась, потом моргнула два раза голубым глазом, а тёмный, птичий, на секунду остекленел круглой пуговицей. – Абра… кадабра… пожалуйста. Тебе синий с золотом подойдёт?
- Альбина точно будет в восторге, - сквозь смех выдавил я, всё более впечатляясь этой умопомрачительной бабулей. Она весело подмигнула в ответ, причём обоими глазами по очереди - знай наших!
- Это, позвольте узнать, от чего? - спросил вернувшийся Горынович.
- Не от чего, а от кого. От тебя, конечно - единственного и неповторимого! Ты ж для неё теперь царь и бог, а не какой-нибудь бархатный унитаз. На суше, в облаках и на болоте.
- На суше и в облаках - это точно. Я, кстати, обещал её на спине покатать.
- На чешуйчатой? Так ты ей рассказал о…?!
- А ты сам-то откуда знаешь? Я ж и тебе, вроде, не говорил. Или слава моя впереди меня бежит?
- Ну, вобщем, да. Наслышан я о тебе, можно сказать, заинтригован. Желаю дружить и всё такое прочее, - я смутился.
- Хм! Ты мне тоже приглянулся, хоть и не красна девица. Я тоже желаю, особенно «всё такое прочее», - ухмыльнулся он. - Правда, кое-что мне про тебя непонятно… Ну, да ладно. Путь дальний - в дороге и разберёмся.
- Так значит, вместе?
- А куда от судьбы деться-то? Пойдём, прогуляемся. А пока мы никуда не спешим, поведай-ка мне, дружище, свою быль-небылицу от начала и до конца. Быть в курсе дела - это уже полдела.
Я и поведал. Без лирических отступлений, исключая чувства и переживания, что-то недосказывая и умалчивая, впрочем, не по злобе и не по хитромыслию, а так, для краткости сюжета. По ходу повествования мы допили графин, затем ещё два, доели кастрюлю супа и горку пирожков. Потом я устроил перекур, битву же у избушки лешайра и последующий пожар мы запивали горячим чаем со смородиной.
- Да-а-а… Это ты дал так дал! Во заливаешь! - восхищению Горыновича не было границ. - Если хоть половина того, что ты рассказал, правда, а сдаётся мне, что правда тут всё, то нам действительно не помешает прогуляться до Оллисса Ушранша.
Я снова отметил про себя сказанное «нам». Значит действительно вместе.
- Юнэйсю жаль, - продолжил Зорр, вдруг, не соответствуя своему бравому образу, шмыгнув носом. - Хорошая была девочка, правильная. Что ж, лес рубят - щепки летят. И ведь беда пришла для всего Леса, теперь открывай ворота - не убежать, не скрыться.
- А как же Эвил Сийна? - не удержался я. - Ведь она-то как раз и сбежала.