- А ты никогда особо и не старался! - вспылив, отозвался Антон. - Зато о своей Дашеньке, - скривился он, - печешься, как о родной дочери!
Олег подскочил к нему и, нависнув над сыном стеной, застыл, глядя на парня помутившимися глазами.
- Еще одно слово, и я сделаю то, о чем потом пожалею! - предупредил его отец. - Помолчи, прошу тебя.
- Как скажешь, - покорно согласился тот, гордо вскинув подбородок. - Ты ведь здесь все решаешь, правда? Кого привести в дом, а кого нет. Кому помочь, а кого оставить помирать! - Антон вновь выругался. - Черт, да ты даже не спросил меня о том, хочу ли, чтобы твоя... эта девчонка жила с нами! - он воззрился на отца обвиняющим взглядом. - Ты просто поставил меня перед фактом! - его глаза недобро блеснули. - Да ты даже комнату - мою комнату! - переделал ей под детскую!
- Но ты в ней больше не спишь... - бессильно попытался возразить мужчина.
- ...Как мне прикажешь на это реагировать?! - продолжал молодой человек, словно не слыша слов отца. - Как?! Стоять в стороне и усердно кивать, что ты все делаешь правильно?! - он уставился на отца, совсем не ожидая, тем не менее, что он ему что-то ответит. - Ты не спросил меня о том, хочу ли я видеть ее рядом с собой, хочу ли, чтобы ты заботился о ней, приведя в наш дом, и не спросил, а смогу ли я пообещать принять ее! Ты просто сам все решил, и всё! Сам для себя. Но не для меня, пап! Не для меня, понимаешь!?
Казалось, что он кричит, доказывает, пытается уверить, но все его слова падают в пустоту.
Олег не хотел его понимать. Не мог его понять.
- Антон...
- Я тебе ничего не обещал, пап, - устало перебил его Антон. - Когда ты привел эту... девчонку в наш дом, я разве сказал что-то против этого? Ей, тебе? Я даже с ней не разговаривал, чтобы не сорваться. Но ты хочешь, чтобы я непременно с ней подружился!? - Антон поморщился. - Боже, зачем тебе это надо!? Я не понимаю. Тебе мало того, что я мирюсь с ее существование рядом с собой? - колкий взгляд в сторону отца. - Тебе этого мало? Ты хочешь, чтобы ее любили все!? - Антон стиснул зубы и выдавил: - Я - не ты, пап, и таким, как ты, наверное, никогда не стану. И твою девчонку никогда не полюблю, - добавил он резко.
- Ты даже не хочешь постараться... - как-то обреченно проговорил Олег.
- Да, не хочу, - напрямик заявил ему парень. - Не хочу! И что с того? Обвинишь меня в черствости души? Валяй. Только это ничего не изменит. Есть те, кто поймут тебя... Тамара Ивановна, например. У нее нет детей, нет внуков, да ей за радость возиться с этой мелкой, но есть и те, такие, как я, которые не понимают, - вновь пытаясь что-то доказать, говорил сын. - Не требуй от меня больше того, что я могу тебе дать или просто пообещать. Пожалуйста, - попросил он. - Ты этим делаешь больнее всем. И себе, и мне... И ей тоже. Потому что насильно полюбить ее я не смогу. Заставить себя не смогу, ты понимаешь?..
Повисла угнетающая тишина. Страшнее Даша в своей жизни еще не слышала.
- Никогда?.. - прошептал Олег, поднимая на сына умоляющий взгляд.
- Черт, да что же ты заладил одно и то же, пап!? - вскричал Антон и, подскочив почти к самой двери, повернулся к отцу спиной, вскинув голову вверх и со свистом втянув в себя воздух. - Для тебя стала важна одна она, ты понимаешь!? - вскричал он с досадой и болью в голосе. - Тебе даже на меня плевать! Что со мной происходит, где я нахожусь, почему меня дома не бывает, тебе совершенно все равно!
- Ты ведь бываешь у друзей... - обреченно выдавил из себя Олег, пытаясь оправдаться.
- Да, у друзей, - зло прошипел парень. - А почему я бываю там, а не дома, тебя мало волнует, так?! Ты думаешь только о ней, что для нее лучше, что она хочет, что ей необходимо, - едко говорил он, сводя брови. - И совсем забыл о том, что у тебя есть сын!
- Но Дашенька, ей ведь всего восемь лет... - попытался оправдаться Олег. - Она маленькая еще...
- Да твоя Даша волком все время смотрит, будто и не среди людей жила все это время!
- Антон!..
- Что?! - закричал он, резко повернувшись, и внезапно застыл.
Взгляд его неожиданно, случайно упал на дверь, где, прислонившись к стене, дрожа всем телом, со слезами на глазах, стояла Даша. Глаза Антона сначала удивленно расширились, затем гневно сощурились, налились кровью, брови стремительно сошлись на переносице, превратив взгляд в тяжелый и удушающий.
Даша боялась пошевелиться, боялась даже дышать. Ее обдало ледяным холодом, а затем бросило в жар. Сердце застучало в груди рваными ударами, и взгляд от слез помутился, превратившись в испуганный взор.
Антон поджал губы и резко тыкнул пальцем в сторону Даши.
- Вот! - обернулся к отцу, указывая на свою находку. - Что она тут делает?! - закричал парень, глядя на Дашу, полными гнева глазами. - Что?! - он обернулся и накинулся на нее. - Чего ты встала?! - закричал он. - Чего сюда приперлась?! Тебя сюда звали?!
- Антон! - прикрикнул на него Олег, умоляюще глядя на Дашу.
- А что?! Пусть спать идет, раз уж ей даже место в доме выделили! - он бросил на девочку жгучий, полосовавший презрением взгляд. - Иди спать, кому говорят! - шикнул он на нее.
И тут Даша словно очнулась. Стало стыдно и очень обидно. Она попятилась, дрожащими ножками делая неуверенные шажки назад, полными слез и отчаяния глазами глядя на двух, находящихся на грани мужчин, один из которых ее любил, а другой ненавидел, наткнулась на косяк, ушиблась, но не проронила ни слова.
В висках стучала кровь, из груди рвалось сердце, а перед глазами... его перекошенное от ярости лицо.
- Дашенька, иди в кроватку, - ласково попросил Олег, стараясь успокоиться, и ласково глядя на девочку.
Но, глядя на ее трясущийся от невыплаканных рыданий подбородок, успокоиться он не мог.
Даша вдруг подскочила, сделала резкое движение и, повернувшись к ним спиной, бросилась к себе.
Проводив ее худенькую фигурку затравленным взглядом, Олег посмотрел на Антона со злостью.
- Посмотри, что ты наделал! - закричал он на сына.
- Что?! - искренне изумился тот.
- Тебе вообще не стыдно?! - кричал профессор Вересов, глядя на сына расширившимися глазами.
- Мне не может быть стыдно! - огрызнулся тот и повернулся к отцу спиной, уперевшись руками о стол. - Она сама виновата, - пробормотал он словно из последних сил. - Какого черта она подслушивала!?
- Она ребенок, Антон...
- И что с того?! - раздраженно вскричал парень. - Я тоже был ребенком, меня разве можно было застать ночью подслушивающим твои разговоры?!
Олег замер на мгновение. В висках билась одна-единственная мысль. Его Дашеньку обидели. Обидел его сын. Невольно, может быть, случайно, эмоционально сорвался, но все же...
Это разве умаляет его вину перед ней?!
- Не нужно сравнивать, - прошептал Олег, садясь в кресло. - У вас было слишком разное детство.
Антон демонстративно вскинул вверх руки.
- Вот только не нужно мне этих слезливых рассказов о том, как плохо ей жилось! Избавь меня от этого!
Олег поджал губы, схватившись за голову. Разговаривать больше он не мог.
- Иди спать, - сказал он тихо, отрешенным взглядом глядя в сторону.
Антона застыл. В груди, режа его ножом, теснилось чувство вины, болью отдаваясь во всем теле.
- Она, действительно, того стоит? - тихо спросил он, изумленно глядя на отца.
Но тот ничего ему не ответил, по-прежнему пронзая взглядом пространство.
И Антон, борясь с собой и диким желанием остаться, успокоить отца, обнять его за плечи, сжал руки в кулаки и стремительно покинул кабинет профессора.
А Олег еще долго, закрыв глаза, сидел в кресле с безумным вихрем острых, как иглы, мыслей, которые лезли в голову, надоедливо и досадно жужжа в ушах. И лишь когда часы показали половину четвертого утра, он, немного успокоившись и взяв себя в руки, намереваясь проверить состояние Даши, решительно направился в сторону ее комнаты, и покинул свой кабинет.