Несколько минут спустя еще одна надзирательница заглянула к ней в душ. Это была приземистая и сердитая женщина, с огромной связкой ключей на поясе, которые бренчали и позвякивали, ударяясь о ее бедро при ходьбе.
— Грант? — рявкнула она.
— Да, — ответила Никки.
— Следуй за мной.
Никки засеменила следом за ней, все еще прижимая к себе спортивный костюм, полотенце, шлепанцы и набор новичка, в который она еще даже не заглядывала. Туфли тюремной тетки скрипели по бетонному полу, а ее толстые бедра, обтянутые серыми нейлоновыми слаксами, издавали не то свист, не то шипение, пока она шла вразвалку от одних железных дверей к другим, отпирая их и запирая, стараясь, чтобы зловещий лязг, когда она закрывала ворота, эхом разносился по бетонным каменным коридорам. Затем они вошли в дверь, на которой было написано «Крыло А», и шум и зловоние оглушили Никки, словно физический удар.
— Значит, ты на Правиле, — холодно заметила надзирательница.
Сердце Никки сжалось от страха, когда она кивнула. Она ясно понимала: к этой женщине вряд ли стоит обращаться в поисках защиты.
Словно подтверждая это, женщина окинула ее язвительным взглядом, затем пинком открыла дверь и резко мотнула головой в сторону камеры, давая Никки знак войти.
Почти ожидая тоже получить пинок, Никки вошла в камеру и буквально заставила себя не задерживать дыхание. Здесь было совсем не так ужасно, как в камерах в полицейском участке и суде. Эта камера была выкрашена в унылый белый цвет, вдоль одной стены стояла настоящая кровать, в ногах кровати располагался шкафчик с маленьким телевизором наверху, а у противоположной стены — раковина, унитаз и зарешеченное окно, расположенное достаточно низко, так что в него можно было смотреть.
Пытаясь убедить себя, что это лучше, чем спать на улице, она повернулась к двери как раз в тот момент, как ее захлопнули прямо у нее перед носом. Никки от неожиданности подскочила на месте и испуганно уставилась на дверь. Когда в замке заскрежетал ключ, ей захотелось броситься на дверь, завизжать и доказывать, что они должны немедленно выпустить ее, но вместо этого она заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и положить то, что она по-прежнему сжимала в руках, на кровать.
Ей нужно найти способ справиться с этим, или она погибнет. По возможности, она должна перестать думать о Спенсе и Заке и о том, что сейчас, может быть, происходит за стенами тюрьмы, а вместо этого — попытаться сосредоточиться на происходящем здесь и сейчас. В настоящий момент стоящая перед ней задача заключалась в раскладывании на кровати мягкого пухового одеяла и простыни, и она заставила себя приступить к ее выполнению.
Когда Никки закончила, то подняла пакет новичка и исследовала его содержимое: маленький тюбик зубной пасты, складная зубная щетка, двойной пакетик шампуня, мягкая мочалка для лица, кусок мыла и маленький мешочек табака вместе с бумагой, чтобы крутить сигаретки. Еще там были плитка шоколада и две обернутые полиэтиленом имбирные булочки.
Никки не хотелось есть, но, возможно, ночью проголодается, и потому она убрала продукты в тумбочку, сунула туда же спортивный костюм и шлепанцы и взяла пульт от телевизора.
Внезапно ей показалось, что стены стали надвигаться на нее, и она, словно из камеры начал вытекать воздух, запаниковала и стала хватать его ртом. Она не могла оставаться здесь. Просто не могла. Она хотела вернуться к Спенсу и своим родителям. Ей нужен был ребенок, нужно было чувствовать его тяжесть в своих руках и знать, что он в безопасности. Почему Бог так жестоко наказывает ее? Уж ему-то должно быть известно, что она не причинила вреда Заку. Возможно, она и думала об этом, но она бы никогда, ни за что не осуществила это.
— Пожалуйста, Господи, прошу Тебя, прошу, прошу! — рыдала она, падая на колени рядом с кроватью. — Я сделаю что угодно, что угодно, только, пожалуйста, вытащи меня отсюда!..
Спенс и остальные набились в кабинет миссис Адани, где и засели за Интернет и телефоны, как только вернулись из суда. Помимо другой жизненно важной информации, им удалось также узнать, что Никки имеет право на юридическую помощь, если ее родители не помогут с деньгами на хорошего адвоката. Но Гранты обязаны помочь, в этом Спенс был непреклонен. Миссис А. собиралась отвезти его к ним утром, а во второй половине дня он пойдет навестить Никки. Он уже просил свидания, и, поскольку ее заключение было всего лишь предварительным, он совершенно не сомневался, что получит разрешение. Дэвид в данный момент загружал указания о том, как добраться до Иствуд-парк на автобусе, потому что миссис А. после обеда должна была вместе с полицией просмотреть медкарту Никки; а Дэнни обзванивал всех знакомых, чтобы узнать, не сможет ли кто-то связать их с блестящим адвокатом, который был бы готов взяться за дело Никки, как только у них появятся деньги.