Я хочу избавиться от этого чувства. Чтобы кто-нибудь стер его с меня.
Папа мерзкий и вызывает жуткий страх. Он оскверняет меня снаружи.
Но я хочу быть абсолютно чистой. Такой же, как чайки.
Ведь добровольцы смыли с них грязь.
А кто поможет мне все это смыть?
Большие карие глаза. Черные прямые волосы. Кривая ухмылка.
Йео.
Йео смоет все это. Я его Кузнечик. Он мой друг. Настоящий друг.
— Я тоже настоящий, — бурчит Боунз, оскорбленный моими мыслями.
— Знаю, глупыш, — улыбаюсь я.
Что-то грохочет в маминой комнате, и мы с Боунзом подпрыгиваем от неожиданности.
— Возвращайся в постель, Кейди, — требует он. В его голосе я слышу легкую панику.
Боунз никогда не боится. Если он напуган, то мне делается еще страшнее.
— Но мамочка…
— Иди!
Боунз иногда ревет.
И его рев заставляет меня бежать.
Боунз
Как только Кейди скрывается в тени, я сжимаю кулаки и врываюсь в спальню ее мамы. Страх грозит разорвать мою грудь пополам, но мой долг — защитить Кейди. Она такая маленькая и такая невинная. Ее безжалостный отец причиняет ей боль. Я ненавижу его.
— Так, так, так, — голос Нормана низкий и напряженный. Он почти рычит. — И кто же тут у нас? — загорается лампа, и я вижу его гигантскую фигуру, маячащую рядом с кроватью. Он выглядит немного больше, чем в прошлую нашу встречу. Его глаза еще темнее и боле дикие. Норман покачивается, и я понимаю, что он пьян.
— Пожалуйста, уходи, — умоляет его Луиза сквозь слезы. — Мама проснется и позвонит в полицию. Они заберут тебя, и будет только хуже.
Норман смеется. Его смех звучит зловеще. Мне хочется убежать и спрятаться от него. Но я должен защитить Кейди.
— Убирайся отсюда, говнюк, пока я не врезал тебе, — угрожаю я, расправив плечи. — Или я, бл*дь, выпотрошу тебя.
Бабушка Кейди заставила бы меня съесть кусок мыла, если бы услышала это ругательство их моих уст.
По ярко-красным щекам Луизы текут слезы. В ее глазах мелькает понимание.
— Боунз, дорогой, уходи. Пожалуйста. Просто иди в комнату Кейди и запри дверь.
— Боунз?! — Норман резко переводит взгляд с меня на нее. — Все-таки она такая же шиза, как и я. Черт возьми, я так и знал. Она пытается заменить нашего мертвого сына? — он шипит, когда встречает мой яростный взгляд. — Что? Ты притворяешься Кеннетом? Скажу тебе новость, ты — тупое дерьмо. И у тебя нет члена! Ты никогда не займешь его место.
Луиза набрасывается на отца Кейди сзади и пытается его оттолкнуть. Но он слишком велик для ее маленького тела. Он замахивается и локтем бьет ее прямо в лицо. Ее нос разбит. Я четко слышу хлопающий звук. Луиза с болезненным стоном падает на пол.
С яростным ревом я бросаюсь на Нормана. Мои кулаки сжаты, и я готов ударить его. Мне удается нанести лишь один удар в его твердый живот. И тут он хватает меня за горло.
— Так ты мальчик? Это правда? — рычит он и тянет меня вверх.
Пальцы моих ног едва касаются деревянного пола. Я хватаю ртом воздух и впиваюсь в его широкое запястье. Отец Кейди сжимает меня в стальных объятиях и усмехается. Мое зрение на мгновение затуманивается.
— Мальчики не носят розовые ночнушки. Если только они не геи. Ты гей, Боунз? — спрашивает он насмешливо.
Я перестаю бороться. Пытаюсь сосредоточиться на дыхании. Кажется, что оно недоступно мне из-за мертвой хватки на моем горле.
— Боунз! — где-то плачет Кейди. Она зовет меня.
«Уходи, Кейди!»
«Спрячься, Кейди!»
«Не смотри на это, Кейди!»
Я не могу говорить, но она все равно слышит меня. Кейди всегда слышит.
— Знаешь, что происходит с мальчиками-геями? — спрашивает Норман, брызгая слюной мне в лицо. Он швыряет меня на кровать, а я, обхватив ладонями горло, беззвучно хватаю ртом воздух, как вытащенная из воды рыба. — Их имеют в задницу!
— Боунз! — рыдает Кейди. И это единственное, на чем я могу сейчас сосредоточиться.
— Беги, Кейди! — шиплю я. Мой голос превращается в хриплый шепот. — Он больше не сможет причинить тебе боль!
Убийственный взгляд Нормана встречается с упрямым моим. Он набрасывается на меня. Я не успеваю даже пошевелиться. Он переворачивает меня на живот и прижимает свой отвратительный набухший член к моей заднице. Моя дурацкая ночная рубашка не может помешать ему. Как жаль, что я не в джинсах.