— Думаю, что письмо написал сам Уинкуп, — сказал Роберт. — Какой штемпель на конверте?
— Нью-Йорк, Главный почтамт.
Роберт продолжал стоять.
— Мистер Джаффе, я крайне сожалею обо всем этом, но у меня есть основания считать, что Уинкуп жив, и если полиция действительно захочет его найти, она его найдет.
— Какие основания?
— Прежде всего то, что я не сталкивал его в реку, а во-вторых, вот это письмо. Думаю, что его написал Уинкуп и что он скрывается в Нью-Йорке.
Мистер Джаффе потеребил усы.
— М-м-м-м, скажите мистер Форестер, а в этом письме есть хоть какая-то доля правды?
Роберт взглянул на жирные строчки, хотел было ответить поподробнее, но быстро покачал головой и сказал:
— Нет! Все не так, как здесь написана Нет!
Мистер Джаффе не спускал с него глаз, явно не зная что сказать, а может быть, выжидая не добавит ли Роберт что-нибудь еще.
— Мистер Джаффе, я считаю себя обязанным сообщить вам: Уинкуп заблуждается насчет моих намерений относительно Дженни Тиролф. У меня таких намерений нет. И дрался он со мной зря. Вся эта история совершенно лишена смысла.
Мистер Джаффе по-прежнему молча смотрел на Роберта наконец он кивнул.
— Хорошо, мистер Форестер. Благодарю вас.
В двенадцать Роберт, как обычно, завтракал с Джеком Нилсоном в столовой через дорогу от их завода. С ними всегда садились еще двое — Сэм Доннован и Эрни Джеффи, но сегодня их не было. Вряд ли это случилось благодаря стараниям Джека, не хотевшего, чтобы им мешали: Роберт никаких ухищрений с его стороны не заметил. В голове у него промелькнуло, что Сэм и Эрни предпочитают держаться от него подальше. Они могли решить, что Джаффе его уволил. Ведь все в чертежной, подумал Роберт, знают, что Джаффе его вызывал. Роберт стал рассказывать Джеку и о том, что его перевод в Филадельфию откладывается, и о мерзком письме с нью-йоркским штемпелем, пришедшем на имя Джерарда, и о том, что, по его мнению, это письмо написал сам Грег.
— А что там написано? — спросил Джек.
Роберт поколебался. Ему уже принесли еду, но он продолжал курить.
— Когда-нибудь расскажу, сейчас не хочется снова в это вдаваться.
— Хорошо.
— Я обязательно расскажу, обещаю, — Роберт положил сигарету и принялся за нож и вилку.
— Ничего, надо пару дней переждать, — убежденно сказал Джек, словно был какой-то другой выход.
Сразу после работы Роберт поехал в Лэнгли к зубному врачу поставить коронку на глазной зуб. Он уже дважды откладывал этот поход. Зуб показался ему теперь слишком белым, но врач заверил его, что коронка потемнеет, и добавил, что практически ее нельзя сломать, однако у Роберта не возникло желания проверять, прав ли он, даже на яблоке.
В девять пришла Дженни — серьезная и сдержанная. Роберт сварил кофе и предложил ей бренди. Они расположились по обе стороны кофейного столика она на красной тахте, он в кожаном кресле.
— Я еще не кончила твой свитер, — сказала Дженни, — осталось довязать рукав.
О свитере она упомянула в первый раз.
— Я буду его страшно беречь, — отозвался Роберт. — Мне еще никто ничего не вязал.
Дженни рассеянно кивнула. Под глазами у нее были легкие темные круги.
— Что ты хотел мне сказать?
— Вчера вечером я ездил в Нью-Йорк. Заходил к Никки, видел ее мужа. У меня такое чувство, что они знают, где Грег, и мне кажется, он в Нью-Йорке.
— Почему ты так решил?
— Дело в том, что я знаю Никки. Вот и все. Знаю, когда она играет, когда лжет, знаю, какой у нее при этом вид. Думаю, Грег живет в какой-нибудь нью-йоркской гостинице. И Никки знает, в какой. К тому же сегодня на имя президента нашей фирмы пришло письмо из Нью-Йорка. По-моему, это письмо написал Грег. Я его читал.
— А что в нем?
Роберт встал, вынул из кармана зажигалку, закурил.
— То, что можно ожидать от Грега. Что я за тобой подглядывал и что, по словам моей бывшей жены, я — психопат. Нет, не только по словам жены; так сказано, что это всем, кто меня знает, известно. Письмо без подписи. Преподносится, как письмо от приятеля Грега.