Я заколотил в дверь и услышал первый разумный голос:
— Что? Кто там?
Я закричал, что нам нужна помощь. Мы уставились на одного из полицейских, который принимал участие в дневном обыске. Он был в рубашке с короткими рукавами и расстегивал на ходу кобуру.
— А, это вы. Старуха достала?
— Там стреляли.
К его чести, он сразу же вскочил и позвал напарника. Их оказалось там двое — один дежурил, другой отдыхал.
— Давайте быстрее, — торопил я. — Нужны фонари, аптечка для оказания первой помощи и носилки.
Мы свалили все это в машину и понеслись обратно по дороге. Анри Сульт лежал в свете фар, как забытая кем-то игрушка. Он не шевелился.
— Боже мой, — произнес молодой жандарм, показывая на его лицо.
— Закройте его, — попросила Эмма.
Он осторожно передвинул тело, чтобы осмотреть рану на голове. Единственный глаз Анри уставился на луну. Другой жандарм исходил рвотой в стороне.
— Накройте его одеялом. Мы вызовем врача и инспектора. У Шалендаров должен быть телефон.
Один из жандармов остался у тела. Мы с Эммой и второй жандарм взбежали по ступенькам и понеслись по другому коридору в комнаты Шалендаров. Я забарабанил в дверь.
Послышался слабый голос старика, которого мы разбудили, затем он открыл дверь и уставился на одетого в форму полицейского, и я почувствовал запах алкоголя. Шалендар напился.
Я взял его за грудки и стал тряси.
— Была здесь Эстель Деверо?
Сам того не сознавая, он покачал головой. Озадаченное выражение его лица при свете фонарей, должно быть, было неподдельным. Он увидел сзади меня Эмму.
— Не понимаю, месье.
— Включите этот чертов свет!
— Мадам говорит, что мы должны экономить. Она не любит много света.
— Включите свет!
Неохотно он подчинился, повернув выключатель на щитке в кухне. Желтый свет залил наши лица, а Шалендар в свете стал еще меньше и совсем дряхлым, лоб его покрылся от напряжения морщинами.
— Телефон? — спросил я. — Где телефон?
Он молча указал на гостиную позади себя, где все еще стояли на столе остатки вечерней трапезы и бутылка вина.
Жандарм пошел к телефону, а мы с Эммой повернулись к Шалендару:
— Дочь мадам? Ее зовут Эстель?
— Кто она? Кто? — Я колотил его спиной об стену, пока он не открыл глаза.
— Елена… — пробормотал он.
— Хорошо. — Я смотрел в его испуганные глаза. — Была ли здесь Елена Сульт?
Он сглотнул. Кивнул головой:
— Два дня назад, месье.
— Два дня?
— Да, месье. — Ему не представляло труда вспомнить это. — Вечером.
— Боже мой!
Она, должно быть, поехала сюда сразу же после того, как мы расстались, после нашей совместной поездки, когда мы не смогли проникнуть дальше ворот. Расставшись со мной в Понтобане, она, как видно, помчалась назад. Шалендар сам впустил ее в ворота, она сидела в машине, взятой напрокат. Она была в большой машине, сказал он, а не в маленьком зеленом «ситроене», на котором обычно ездила. За детьми ли она приезжала и живы ли они сейчас?
Когда я отпустил его, он упал в кресло и закрыл голову руками.
— Что она хотела?
— Я не знаю, месье.
Она, наверное, поняла, что игра окончена, после того, как я посетил Гурдон. И какая игра: заговор вместе с полоумным братом — выкрасть и спрятать детей. И затем шок от встречи со мной, от необходимости взять у меня интервью, оттого, что я попросил у нее помощи.
Вопросы роились у меня в голове. Но зачем, зачем, зачем?
Я стоял, пораженный двойным открытием, узнав, кто она такая и что сделала, уверенный, что теперь что-нибудь найду: тела, улики, моих детей. Но где?
Вернулся молодой жандарм:
— Инспектор выезжает немедленно. Со «скорой».
Я помню, что рассеянно кивнул, но после этого момента не могу восстановить последовательность событий. Должно быть, мы пытались выудить еще что-нибудь у Шалендара. Жандарм тоже вспомнил женщину с серебристыми волосами, которая подъехала на «пежо-604». Шалендар попросил их пропустить машину. Она казалась очень спокойной, когда через час уехала с каким-то грузом на заднем сиденье.
— С грузом?
— Под одеялами, месье.
Меня тоже так вывозили отсюда. Никому не разрешалось интересоваться, что происходит на территории имения Сультов. Таков категоричный приказ самой мадам. Жандармы тогда отдали честь и открыли ворота.
— А под одеялами были живые люди?
Шалендар лишь пожал плечами.
Господи Боже!
— Когда приедет инспектор?
— Через час. Может, чуть позже.
Даже при таком раскладе я не мог ждать, независимо от того, что ожидало меня. Я повернулся к жандарму: