Хотя именно в раннем христианстве была широко распространена ненависть к мирскому: в Новом Завете государство названо «великой блудницей» и «мерзостью земной», императора издавна рассматривали как слугу дьявола. Однако, начиная с Павла, существовало и дружественное государству направление, сознательно приспосабливающееся и все боль ше добивающееся успеха. Ириней писал. «Не дьявол распределил царства этого мира, но Бог». Тертуллиан уверял: «Христиане никому не враги; меньше всего императору». Историк церкви епископ Евсевий утверждал после признания Кон стантином христианства, что руководители отдельных церк вей пользовались у всех гражданских и военных должностных лиц большой любовью. Св. Иоанн Златоуст уверен, что хотя Господь поначалу и предписал «только одну власть - власть мужчины над женщиной», потом, однако, разрешил и «другие власти», а именно «князей и начальников» При этом он хотел, «чтобы одна часть господствовала, другая повиновалась; чтобы власть была монархической, а не демократической, а также, что к князьям и подданным, к богатым и бедным должно относиться совсем по-разному: к одним прино равливаться, к другим - нет! Короче, с развернутыми знаменами - навстречу власть имущим! А если кто-то противился Церкви, в ход пускался и до сих пор пускается аргумент: Богу должно повиноваться больше, чем людям… «Бог» - придется повториться - суть церковники, не теоретически, конечно, а in praxi (на практике)7.
На Востоке и на Западе христианские центры правления представляли одно и то же зрелище: непрерывные дворцовые интриги, борьба за власть, министерские кризисы и убийства. Католические «дети-императоры» - Аркадий, Гонорий, а затем Валентиниан III и Феодосий II - были несамостоятельными, неспособными принимать какие бы то ни было решения коронованными нулями, вокруг которых роились алчные придворные льстецы, важные сановники, германские военачальники и, не в последнюю очередь, евнухи. Удостоенные личного благоволения Их Величеств, кастраты окружают их постоянно, более того, старший из них, дворцовый управи тель, хотя и купленный зачастую на рынке рабов, сплошь и рядом соперничает с высшими имперскими чиновниками, а при незначительных властелинах - даже задает тон. Но иногда реальными правителями выступают и многие magister officiorum* - на Западе Олимпий, на Востоке Гелио, Ном и Евфимий. «Большая» политика оказывается также в руках magister militum**, сражающихся на всех фронтах, а порой и между собою, имперских полководцев - частично германцев, постепенно ставших абсолютно незаменимыми при защите границ (Стилихон на Западе, Аспар на Востоке); частично римлян (Аэций, Бонифаций). Бонифаций погибает в сра-* Magister officiorum (лот.) - начальник канцелярии. (Примеч
peg)
** Magister militum (лат.) - главнокомандующий. (Примеч. peg.) жении с Аэцием; Аспар и Стилихон убиты. Нельзя недооценивать, как это часто бывает во времена упадка (как будто не все времена заканчиваются этим), некоторых женщин императорского дома - на Востоке Пульхерию, Евдокию и Евдоксию, на Западе - Галлу Плациду.
Но за всеми дворцовыми перипетиями (однако не только за ними и не только за ними) незримо присутствовал интригующий клир: высшие иерархи церкви, опасавшиеся за свое положение и искавшие защиту в новых указах против «еретиков». А епископы уже в IV в. и тем более в V в. постоянно вмешивались в прерогативы имперских чиновников, присваивая их полномочия. Лучше всего им удавалось расширять объемы церковной юрисдикции, episcopalis audientia, episcopale judicium, архипастырские «третейские функции». Конечно, им не удавалось окончательно вытеснить государственное судопроизводство, тем более что многие граждане пока еще предпочитали избегать епископских судов. Они готовы были предстать перед любым другим судом. И это говорило о многом. В землях германцев клерикальный арбитраж вообще не укоренился. Между тем уже со времен Константина I каждый, в принципе, мог обратиться к епископу со своим гражданским делом. Хотя равнозначность епископского суда и суда светского - сомнительна. Все это еще больше разрушало и без того пришедшее в упадок управление. Возникло христианское деспотическое государство, которое на Западе было разрушено вторгшимися «варварами». Церковь же (отнюдь не единственная причина крушения) не столько укрепляла государство, сколько постоянно подтачивала его, чтобы в конце концов его и унаследовать9.
Аркадий, Руфин и Евтропий
Аркадий еще ребенком был в 383 году провозглашен августом, а с 384 года самостоятельно правил Востоком. Сначала его воспитывала его мать Элия Флацилла, ревностная католичка, а затем римский диакон Арсений. Этот монарх был достаточно образован (даже язычник Фемистий, префект Константинополя, занимался с ним), но тем не менее постоянно зависел от советников и жены Элии Евдоксии (матери св. Пульхерии и Феодосия II), настроенной крайне антигермански. Она подстрекала его против язычников и «еретиков» и вообще существенно влияла на его внутреннюю политику. Уже 7 августа 395 года семнадцатилетний император осудил власти за недостаточное усердие в преследовании языческих культов10.