В середине сентября 1890 года к сумрачным берегам острова Сахалин, устало попыхивая чёрным дымом и посверкивая выкрашенными перед рейсом бортами, причалил пароход «Ермак». Вместе с редкими пассажирами и несколькими членами команды на берег сошёл господин в добротном сюртуке модного покроя. На носу у него посверкивало позолоченное пенсне на шёлковом шнурке, а на бледном лице чётко выделялась клиновидная ухоженная бородка.
Господин не спеша огляделся вокруг и направился по пыльной просёлочной дороге вглубь расположившегося на берегу моря посёлка. Посёлок был небольшой, но добротный, с новыми деревянными тротуарами и одноэтажными бревенчатыми домами. За невысокими но крепкими заборами виднелись крытые тёсом крыши и доносилось мычание коров.
Навстречу приезжему господину дробно постукивая каблучками сапожек по тротуару, шла молодая женщина — не горожанка, но одетая с претензией на моду.
— Скажи молодка, как называется ваше село? — спросил господин в пенсне поравнявшуюся с ним женщину.
— Владимировка, барин! — поклонившись, охотно ответила женщина и одарила приезжего улыбкой.
На противоположной стороне улицы, прижимаясь к забору, в лаптях и заношенном армяке шёл ссыльнопоселенец, который по старой каторжанской привычке при виде господ за сорок шагов сорвал с головы войлочную шапку и поклонился в пояс.
Вернувшись после прогулки на борт парохода и уединившись в каюте, господин в пенсне записал у себя в поминальнике: «Владимировка произвела на меня благоприятное впечатление: дома крепкие, добротные. Всего 46 хозяйств, в которых проживают 55 мужиков и 36 женщин. Во Владимировке около 100 голов молочного скота. Хорошие покосы».
Размышление прервал вахтенный матрос, который передал господину Чехову просьбу капитана пожаловать в кают-компанию к вечернему чаю. Антон Павлович машинально достал из жилетного кармана луковку часов, щёлкнул крышкой и, взглянув на циферблат, утвердительно кивнул головой. Пора было переодеваться к ужину.
А в это время на другой оконечности острова каторжанка Софья Блювштейн, известная как Сонька Золотая Ручка, через три дня после беседы с писателем Чеховым, решилась на безумный поступок — побег! Однако побег не удался: Соньку быстро поймали, вернули в острог и примерно наказали плетьми, но об этом ни Антону Павловичу, ни жителям Владимировки, ещё известно не было. Крестясь на подсвеченные лампадками образа, и поминая в молитвах господа, жители Владимировки отходили ко сну.
Ночь на Сахалине была тревожная, пропитанная запахом опия подпольных притонов, с тоскливым завыванием сторожевых собак, приглушёнными стонами, короткими, словно оборванными ударом разбойничьего ножа, криками, с появляющимися ниоткуда и растворяющимися в лунном свете таинственными силуэтами. Остров жил незримой для простого обывателя ночной жизнью.
А что Вы хотели, милейший, каторга — она и есть каторга!
Администратор курортно-развлекательного центра «Горный воздух», расположенного на высоте 600 метров над уровнем моря на склоне горы Большевик, находящегося в трёх километрах от Южно-Сахалинска, недоумевал. На дворе была вторая половина сентября; и время, которое на черноморском побережье считается бархатным сезоном, на Сахалине было началом сезона туманов и нудных осенних дождей. Основной пик пребывания отдыхающих выпадал на зимний период, когда работала лыжная трасса, оборудованная подъёмно-кресельной дорогой. В осенний период отдыхающие приезжали не часто, в основном в августе, хотя центр работал круглогодично.
Нынешний сентябрь выдался «урожайным»: за последние пять дней на сахалинский курорт с материка приехало более двух десятков молодых мужчин. Они прибывали группами от двух до четырёх человек, и казалось, что их ничто не связывает, но от внимательного взгляда администратора не ускользнуло то, что при встрече в фойе молодые люди незаметно — коротким кивком головы, приветствовали друг друга.
Через пару дней администратор обратил внимание, что все приехавшие на отдых молодые люди беспрекословно подчиняются сорокалетнему мужчине, который при вселении предъявил паспорт и путёвку двухнедельного тура на имя Казарина Феликса Сергеевича. Феликс Сергеевич зорко следил за тем, чтобы молодые люди допоздна не засиживались в ресторане, а перед завтраком выходили на утреннюю разминку. На зависть окружающим, все подопечные Казарина находились в прекрасной физической форме и старательно её поддерживали, даже на отдыхе. После завтрака молодые люди мелкими группами покидали спальный корпус, и усталые но довольные, возвращались только к обеду.