Коридор-зал вокруг вернулся к нормальному состоянию пыльной заброшенности. Исчезли жуткая путаница кожаных шнурков, ржавчина и прочий тлен. А пугало огородное осталось, но изменилось, из него словно вытянули все краски. Херов колдун теперь выглядел как наполовину бесплотный призрак. И все таки смертельно опасный. Фигура в длиннополом покрывале и близко не была такой страшной как твари на аптекарском складе, но у девушки не осталось сомнения, что сейчас она прошла по краешку чего-то запредельно жуткого. И необратимого.
Ольга замерла, стараясь даже не дышать. Чучело замерло на месте, крутя головой и расставив руки. Осколки под его ногами хрустели, переливались загадочным светом, будто подсвеченные изнутри. Ох, не простое зеркальце она тогда нашла... Но, кажется, слепой урод потерял ее.
Не шуметь...
Ольга шевельнулась, по-прежнему не вставая поползла на четвереньках вкруговую, намереваясь добраться до сумки. Несколько минут длилась эта странная сцена, будто из фильма - нападающий, что пытается расслышать жертву, и скрытная беглянка. Пару раз Ольга таки нашумела - руки-ноги затекли и плохо слушались, все еще скованные мороком. Но чучело как будто еще и оглохло. Теперь в нем ничего, совершенно ничего не осталось от лучшего друга.
«Надежда? В жопу себе ее засунь» - мстительно подумала Ольга, тихонько продевая руки в лямки торбы. Теперь требовалось пройти в обратном направлении, чтобы попасть дальше, по схеме компьютера.
- Это вряд ли, - отозвался голос в ее голове, сочащийся добродушной иронией.
«О, бля...»
Ольга замерла. А фигура сделала два быстрых шага в ее направлении, но под углом, не напрямую. Теперь беглец из «Видока» не казался слепым, но как будто воспринимал мир по-иному, не глазами, не слухом. Снова замер, уставившись в пустоту стеклянной маской.
- Жертвенность, это похвально, - поведал голос, обращаясь напрямую к смыслам в голове Ольги. - Но к чему она тебя привела?
Девушка трясущимися пальцами натянула лямку на правое плечо.
- Отец. Мать. Брат. Сверстники. Все они что-то покупали в своей жизни.
Левое плечо дрогнуло, сумка чуть не сорвалась. Ольга прикусила губу до капельки густой и странно холодной крови.
Фигура выпрямилась, замерла, опустив руки по бокам.
- Уверенность в себе. Утоление комплексов. Чувство величия. Избавление от страхов. Обычное удовольствие, наконец.
Последняя фраза прозвучала с грустным и понимающим сочувствием. Ольга моргнула, прикусила язык, чтобы не закричать от последних слов. Она чувствовала себя так, словно саму ее душу вывернули наизнанку и встряхнули, открывая всему свету до крайнего уголка. А затем окунули в деревенский сортир. Слезы опять задрожали на кончиках ресниц. Ни к селу ни к городу подумалось, что после стольких рыданий глаза у нее, наверное, покраснели целиком, как у вампира.
- Они приобретали на какое-то время то, чего им не хватало. Но платили не они. Платила за все ты, несчастное дитя. Своим временем за их время. Своим унижением за их краткое упоение собственной значимостью. Слезами за смех. Болью и разбитой душой за …
- Нет!!! - вырвалось у девушки, само по себе. Страшный вопль, пробивающийся из глубины души, который отрицал все, требовал остановиться, не продолжать, не будить то, что было давно и прочно захоронено.
- О, да, - жуткое чучело почувствовало слабину и сделало два уверенных шага в точном направлении.
Теперь Ольга не сомневалась, что тварь - как бы дико это ни звучало - ориентируется на ее мысли, чувства, эмоции. Провоцирует, выслеживает. А значит, требовалось не плакать, но сцепить зубы и давить желание снова орать в голос от лютой тоски. Блеклая нежить уже поблекла на три четверти, она буквально растворялась, как луч кинопроектора в струйке пара. Еще немного, и пропадет совсем. Только бы продержаться.
- Твой любимый братец, не так ли? Это ведь был он?
Ольга молчала. Выставив зубы, как злобный кролик, она подтянула выше самодельный рюкзак, чтобы не оттягивало так сильно плечи. Вентильная композиция теперь располагалась у нее строго за спиной, а зловещая нежить прямо и немного левее. Ольга сдержала всхлип и тихонько шагнула направо. Фигура еще что-то говорила, однако девушка сумела отгородиться от чужих слов. Ненадолго, но достаточно, чтобы незаметными шажками обойти врага по дуге вдоль стены. Сильно помогало то, что противник явственно слабел. По мере того как сама реальность выталкивала его куда-то на тот свет, тускнел и колдовской голос.
Впрочем, надолго вымученного - на жалких остатках воли - самоконтроля не хватило.
- Но ведь все повторяется, не так ли? Одна, в чужом мире, в другом времени, с ножом против опасностей, которых даже не можешь представить. И ради кого все это? Ты ничего не знаешь про инквизитора. Сколько зла он сотворил? Скольких невинных замучил во имя слепой веры?