– Хорошо, – пробурчал Крисп.
Трокунд, сочтя свой долг выполненным, ушел, оставив Криспа размышлять над его словами. Честные предатели? Фраза, точно из недавнего кошмара…
Вспрыгивая в седло Прогресса, Крисп испытал то же чувство пьянящей свободы, что и на рассвете, – ощущение, что вот-вот решится его судьба. Халогаям пришлось окружить его, чтобы император не обогнал наступающую армию и не ускакал вперед, к разведчикам.
Солнце еще не приблизилось к полудню, а разведчики уже завязали перестрелку с разъездами Петрония. Мятежники отступили; они далеко оторвались от своих товарищей, а позади разведчиков пылила армия Криспа. Следуя за ними, разведчики легко могли бы привести ее к лагерю Петрония, если бы даже не знали, где он.
Петроний расположил армию лагерем посреди обширного голого пастбища, так, что подойти к нему незамеченным было немыслимо.
Мятежники встали, чтобы принять бой, в полумиле от шатров и палаток. Над центром строя дерзко реяло императорское знамя Петрония.
– Как условились? – Маммиан оглянулся на Криспа.
– Да, – ответил тот. – Думаю, он будет слишком занят, чтобы переломить нас пополам. – Зубы его обнажились в почти улыбке.
– Надеюсь.
– Точно. – Маммиан не то хрюкнул, не то хохотнул.
Генерал прокричал приказ сигнальщикам. Повинуясь трубам, барабанам и флейтам, полки конников разворачивались, переходя из второго ряда на фланги, двигаясь на ряды мятежников.
Те не дремали. В сражениях такого рода ключевую роль играла инерция несущейся конницы. Сигнальщики Петрония отвечали грозным ревом своих инструментов, разворачивая армию в ответ.
– Отлично, – заметил Крисп. – В кои-то веки он пляшет под нашу дудку. – Больше всего он боялся, что Петроний попытается ударить по намеренно ослабленному центру императорской армии.
Теперь – как Крисп надеялся, – условия боя станет диктовать он.
Летели стрелы и боевые крики. Мятежники все еще выкликали имя Петрония; армия Автократора вместе с именем Криспа бросала врагам и другие: «Ризульф! Власий! Дардапер!» Кричали и другое:
«Прощение! Сдавшихся щадим!»
Первыми столкнулись фланги. Дуки сменились саблями и копьями.
Несмотря на прежние предательства, люди Петрония сражались отчаянно. Крисп закусил губу, наблюдая, как держатся, не отступая, его солдаты. Отступничества, на которое он так надеялся, не было.
– Что ж, ваше величество, – заметил Маммиан, когда Крисп пожаловался на это вслух, – с этим ничего не поделаешь. Разве вы не рады, что волнуетесь за верность чужих солдат, а не своих?
– Рад, конечно, – ответил Крисп. Всего лишь прошлой осенью он раздумывал, а поддержит ли его хоть один солдат. Всего лишь неделю назад он размышлял, а не рассыплется ли его армия в бою.
А теперь у Петрония, должно быть, посасывает под ложечкой от каждого резкого звука. Просто удивительно, что делает с людьми победа.
Бой продолжался. Благодаря Ризульфу армия Криспа превосходила противника числом. Перебежчиков император поставил не на самую важную позицию – они обороняли середину правого фланга. Он их присутствие освобождало других солдат. Край правого фланга Петрония зашатался под напором превосходящих сил, и конница Криспа обошла его с тыла.
Матежники отступали. Но этого было недостаточно для спасения; почуяв близкую победу, всадники Криспа вцепились в них, как волки в кусок свежего мяса. Сторонники Петрония сражались храбро; они бились, упрямо и отчаянно, еще с полчаса, дорого отдавая свои жизни ради спасения товарищей. Но есть предел тому, что могут вынести плоть и кровь. Один за другим мятежники бросали в пыль сабли и копья, поднимая руки в знак поражения.
Раз начавшись – как только люди Петрония увидали, что сдавшихся, как было обещано, не трогают, – волна капитуляции покатилась от фланга к центру строя. Фронт затрясся, как больной падучей хворью. Солдаты Криспа с радостными криками устремились вперед.
Армия Петрония распалась в один миг. Некоторые, поодиночке или сбившись в своры, бежали с поля боя. Большинство – порой целые отряды – бросали оружие и сдавались. Лишь около трех тысяч воинов, самых верных сторонников Петрония, не теряя строя, отступали к холмам, изрезавшим горизонт на северо-западе.
– За ними! – вскричал Крисп, в возбуждении молотя кулаком по плечу Маммиана. – Чтобы ни один не ушел!
– Слушаюсь, ваше величество! – Маммиан гаркнул гонцов, тыча пальцем в отступающие полки Петрония. Будучи выполнены, его приказы не оставили бы на свободе ни единого мятежника. Но погоня захлебнулась. Часть солдат Криспа все же отправилась за последними соратниками Петрония. Но многие были заняты, принимая сдачу противника, а, вернее, освобождая сдавшихся солдат от личного имущества. А остальные, не теряя времени, ринулись на лагерь Петрония, соблазнительно раскинувшийся перед ними, как нагая женщина с искусительной улыбкой на устах. Так и вышло, что остатки мятежного войска, огрызаясь стрелами, все же достигли холмов и выставили на перевале, которым прошли, сильную охрану.