Уже ближе к вечеру, когда солнце медленно скатывалось за горизонт и холодное прикосновение ночи постепенно стало напоминать о ночлеге, я решил скоротать остатки времени до утра, слегка съехав с дороги, устроившись неподалеку в лесной чаще. Костер помог согреться, запасы провизии, взятые с собой в дорогу, приятно осели в желудке, отозвавшись неплохим чувством насыщения, как будто я только что вылез из-за стола.
Так и уснул, привязав коня и затушив костер, чтобы не привлекать лишнего внимания со стороны. На утро продолжил путь, но уже немного быстрее. Мне стоило попасть в трактир именно в этот день, чтобы узнать подробности и пополнить не такие уж скудные, но и не богатые запасы, ведь дорога до Эльбура была гораздо опаснее, чем здесь. Разбойники, местные бандиты, даже патрули городской стражи, нередко выезжавшие за пределы города, не брезговали мелкими грабежами, разумно замечая, что дополнительная монета никогда не бывает лишней.
Через час, когда солнце начало ощутимо пригревать, я увидел городскую черту, а вместе с ней и несколько стражников, топтавшихся на месте, держа в руках длинные копья для отражения атаки. Я сбавил ход. Уже на подъезде, когда до ворот оставалось несколько десятков метров, один из них, более высокого роста, потребовал остановиться. Я повиновался и слез с коня.
— Кто такой, зачем приехал? — голос был груб и неприятен, а из приоткрытого забрала долетал очень специфический запах, напоминавший о вчерашней попойке.
— В город, пополнить запасы и поехать дальше.
— Куда? — опять строго спросил охранник, крепко сжимая копье. Второй молча наблюдал за происходящим.
— Дальше по дороге. В Нордбург, а затем к гномьей границе.
Он тут же замолчал.
— К этим никчемным карликам? Они похожи на упитанных клопов, такие же маленькие и такие наглые. Стоит сбросить одного, как на смену ему подпрыгивают еще несколько.
Я слушал его негодование минуты две, пока он, не излив свою ненависть к гномам, опять не обратился ко мне.
— Что-нибудь везешь? — и тут же, не дождавшись моего согласия, ринулся осматривать поклажу.
В другой ситуации я бы никогда не позволил ему сделать нечто подобное, но сейчас, когда мне нужно добраться до трактира, я решил остаться стоять на месте. «Пусть делает все что хочет, все равно там ничего нет» — подумал я, глядя как охранник роется в вещах, выискивая хоть что-нибудь запрещенное.
В конце концов усилия оказались тщетны. Выругавшись, он вернулся ко второму и что-то передал ему, дав указание открыть ворота.
— Смотри мне, — буркнул он мне вдогонку, — я прослежу за тобой.
Я сел на коня, натянул вожжи и въехал в город, попутно осматриваясь по сторонам. Здесь я не был уже давно, и кое-что за границами стен все же изменилось. Не было огромного числа стражи, исчезли с улиц пьяницы, валявшиеся в прошлые годы почти на каждом углу, пропала даже вонь от выгребной ямы, размещавшаяся в самой отдаленной части городишка, но чей запах являлся непременным атрибутом всего этого места. Снесли и самую высокую деревянную башню, сигналившей о нападении противника.
Времена больших войн уходили в прошлое и теперь многие предпочитали договариваться, нежели отправлять тысячи воинов на убой бессмысленной войны. Все это не могло не радовать, лишнее внимание стражников сводилось к нулю, а значит и кое-что можно было провернуть по дороге к «Мантикоре».
— Дяденька, можно я посторожу твоего коня.
Мальчишка подбежал почти сразу, стоило мне спрыгнуть на землю. Он был грязный, весь измазанный и похож на гнома, только что вылезшего из своей норы, в растрепанной одежде и полностью босой.
— Я привяжу его и никуда моя лошадка не денется.
— Можно я посторожу его.
И тут он протянул руку открытой ладонью вверх.
— Вещи никто не украдет, если что — начну кричать. Всего одна монета.
До «Мантикоры» было всего несколько десятков шагов. Крупный трактир шумел даже в такое раннее время. Кто-то на кого-то кричал, внутри, судя по воплям, затевалась драка. Затем двери резко распахнулись и двое грязных крестьян, едва державшихся на ногах, вылетели, слово циклоп только что выкинул их из своей пещеры.