Брейс тяжело вздохнул. Не важно, что станет с ним самим. Тирен и Элайя тоже бестрепетно встретят свою судьбу, если это понадобится. Главное – благополучие Империи, а не жизнь трех человек.
Голова его поникла, а мысли снова вернулись к Мариссе. О боги, как она там? Спасут ли ее сестры-воительницы? Неужели он когда-нибудь будет снова держать ее в объятиях?
Они уже дважды делили ложе. «А что, если она носит под сердцем мое дитя?» – с трепетом подумал Брейс. Надежда, что он оставит в этом мире частицу самого себя, окрылила его, дала ему силы бороться с роком.
Никогда еще он не размышлял о семейном очаге, любви. В тюрьме Брейс подавлял в себе эти мысли, ибо они оставляли в нем только горечь. И вот теперь у него появилась надежда…
Ребенок… Скорее всего он его не увидит. Ребенок и Марисса останутся одни в этом жестоком мире. Но по крайней мере, подумал Брейс, он сделает все, чтобы освободить этот мир от дьявольского влияния Фирокса и Магического кристалла.
За ним пришли на рассвете, вырвав его из глубокого сна. Брейс мгновенно вскочил:
– Марисса? Как она? Пришла в себя?
Женщины велели ему выйти из камеры, указав стволами бластеров на дверь. Брейс печально улыбнулся Родаку. Симианин пожал плечами и тут же снова уснул. Брейс вышел из камеры под конвоем содалиток, которые повели его к главной зале. Там, рядом с большим каменным камином, сидели их предводительница и высохшая, сморщенная старуха. Брейс остановился перед ними:
– Как Марисса? Я должен это знать.
Предводительница мрачно усмехнулась:
– Ты еще смеешь требовать? Прощаю тебя лишь потому, что ты беспокоишься о нашей сестре, иначе я приказала бы стражницам снова отвести тебя в камеру. Сейчас ты находишься не в своем мире. Запомни это.
Гнев охватил Брейса, но он подавил его.
– Я вел себя дерзко. Прости меня. Я забылся, потому что думал только о Мариссе.
– Это забота или чувство собственника? – Она указала рукой на свободное кресло. – Садись. Нам надо поговорить.
– Чего вы хотите от меня? – спросил, садясь, Брейс.
– Прежде всего – узнать ваше имя, молодой человек, – пробормотала старуха.
– Брейс Ардейн. Я с планеты Беллатор.
– А меня зовут Олим. – Старуха указала на предводительницу: – А это Раина.
Брейс поклонился:
– Большая честь для меня, госпожа. – Он взглянул на молодую содалитку: – Польщен знакомством с вами, Раина.
– Довольно пустых любезностей, – бросила Раина. – Марисса умирает. Надо заниматься ею!
– Как тебе угодно, дитя мое, – сказала старуха. – Ты делил ложе с Мариссой? – спросила она Брейса.
– Это касается только меня и Мариссы.
– Ошибаешься! – воскликнула Раина. – Неужели ты, ничтожный червь, думаешь, что мы спрашиваем об этом из любопытства? Да я бы предпочла умереть, чем интересоваться этим…
– Довольно, Раина, – решительно прервала ее Олим. – Хоть раз в жизни забудь о своих счетах с мужчинами. И молись, всем сердцем молись, чтобы Брейс и Марисса оказались любовниками. Это единственная надежда на ее спасение.
Брейс подался вперед:
– Так, значит, путь к спасению существует! Скажите мне, что я должен сделать?
Морщинистое лицо осветилось мягкой улыбкой.
– Вы были любовниками, Брейс Ардейн?
– Да, – ответил Брейс. – Да, были!
– Но если ты силой вынудил ее, – мрачно проговорила Раина, – я лишу тебя…
Он посмотрел ей в глаза:
– Марисса соединилась со мной по доброй воле, по любви, а не из страха. Наша любовь – это отношения равных.
Зеленые глаза холодно блеснули.
– Я поверю только самой Мариссе!
– Прекрасно, – бросил Брейс. – Тогда спасите ее, чтобы она сама рассказала вам все!
Олим поднялась:
– Истина откроется очень скоро. Если Брейс говорит правду, его любовь спасет Мариссу. Если нет… – она пожала плечами, – тогда ты можешь казнить его как насильника. Это уже не мое дело. Пора идти, время на исходе. – Она указала на дверь. – Пойдем к Мариссе.
Брейс и Раина поднялись и последовали за старухой в другую комнату. Там на кровати лежала Марисса. Брейс кинулся к ней, но Олим остановила его.
– Нет, – сказала она. – Сначала ты должен знать, что тебе предстоит сделать. У тебя только одна попытка, одна – и для тебя, и для Мариссы. Ты готов рискнуть?
Брейс мрачно усмехнулся. Он все решил еще тогда, когда отправился с Мариссой к содалиткам.
– Я уже рисковал ради Мариссы куда большим, чем жизнью. Скажи, что делать.
– Разрыв жизненно важной связи, соединяющей сестер, оставил в душе Мариссы психологическую травму, – объяснила Олим. – Как правило, нет способа излечить ее, но иногда, в очень редких случаях, появляется надежда на другую связь, возникшую до смерти близнеца. Если эта связь упрочится, девушка, возможно, излечится. – Олим пристально взглянула на Брейса. – Если ты любил ее по-настоящему, тебе, вероятно, удастся установить такую связь.
– Откуда ты знаешь? – спросил Брейс. – Почему ты в этом уверена?
– Я тоже Странница. Моя сестра-близнец умерла много циклов назад, когда мы обе были еще молодыми женщинами. И меня спасла только любовь к мужчине. Вот поэтому, мой юный друг, я все это знаю.
Радость вспыхнула в груди Брейса. О боги, неужели это возможно? Неужели его любовь к Мариссе спасет ее от страшной участи?
– Скажи мне, что делать, – нетерпеливо повторил он.
– Обними ее, – тихо сказала Олим. – Прижми ее к сердцу. И пусть сердце твое источает любовь, пусть твое сознание сольется с ее сознанием, и вы станете едины телом и душой. Тогда, и только тогда, может начаться выздоровление.