Да, среди какофонии ароматов, испускаемых землей, присутствовал еще один запах, совсем слабый и еле ощутимый после прошедших дождей. Запах жареных кофейных зерен.
Кристиан нахмурился. Должно быть, он ошибся. Голод играл на его чувствах.
На всякий случай он не стал выбрасывать платок, как планировал ранее. Аккуратно сложив, он сунул его в карман штанов.
Ветер усилился. Выбравшись на дорогу, Кристиан сбил грязь с ботинок и отправился в ближайшую забегаловку, в которой, как он помнил, готовили изумительный бифштекс. После долгой прогулки ему остро захотелось мяса, запить которое он планировал большой кружкой кофе.
Тайные радости
Мистер Буччо был очень занят. В его жизни вообще редко случались свободные дни, отчего мистером Буччо постоянно овладевало плохое настроение. Но сегодня он находился на грани нервного срыва.
-- Скажите, пожалуйста, что вы делали в субботу вечером?
Молодой человек закинул ногу на ногу и нагло уставился на заместителя директора, ожидая ответа.
-- Я правильно понял? Вас интересует, чем я занимался в вечер своего выходного дня? -- процедил мистер Буччо, желая вцепиться нахалу в уши и оторвать их с корнем. Лицо и шея начали багроветь, что уже само по себе служило опасным сигналом.
Юнец беззаботно кивнул.
-- Что вы делали в свое личное время, да. Так что же?
-- Не ваше. Собачье. Дело. Юноша,-- отчеканил мистер Буччо и, словно бык, уставился в глаза Фэя. Он, заместитель директора, не был обязан отчитываться перед каким-то сопляком.
Но упорство Кристиана заслуживало восхищения.
-- Очень даже мое,-- уверенно ответил он.-- Сейчас я вам все объясню...
В дверь торопливо постучали. "Кого еще принесло?" -- со злостью подумал господин Буччо.
-- Войдите! -- весело откликнулся Кристиан Фэй. Заметив на себе взгляд заместителя директора, он ослепительно улыбнулся. Словно кабинет, в котором он находился, принадлежал вовсе не мистеру Буччо, а Кристиану Фэю, самой лучшей крестной фее на свете.
-- Кристиан. Кристиан! -- в комнату проник хрипловатый голос. Дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели показался глаз и нос.
-- Да? -- Фэй продолжал сидеть, невозмутимо закинув ногу на ногу.
Стучавший откашлялся и сунул в кабинет всю голову целиком. Заместитель директора узнал его. То был барон Листен собственной персоной, еще один совершенно не походивший на фею работник. "Сборище имбицилов", -- прорычал голос в голове мистера Буччо. И сам мистер Буччо был всецело с ним согласен.
-- Простите, но это срочно.-- Он бросил в развалившегося на кресле напарника выразительный взгляд.-- Анна. Ее брат... Ее брат... превратился,-- брякнул он.
-- Превратился? Во что?
На мгновение Листен провалился в иное измерение.
-- В козла,-- наконец выдал он.-- Очень опасного.
Пару мгновений Кристиан и господин Буччо обдумывали услышанное, после чего Фэй хлопнул себя по коленям и встал.
-- Простите, придется идти. Столько козлов развелось за последнее время, еще один будет явным перебором.
Мистер Буччо ничего не ответил, лишь проводил юношу ненавидящим взглядом. Правильно говорили про Фэя: самоуверенный болван, больной на всю голову. Нужно посоветовать директору уволить этого недоумка, подумал Буччо. Ничего хорошего он принести Обществу не мог.
Когда Кристиан выбрался в коридор, его снедало любопытство. Как такое могло случиться, что он не помнил ни Анну, ни ее брата? Он, лучшая фея на свете, кто знал даже любимые цвета своих подопечных...
-- Ну,-- поинтересовался он, захлопнув дверь. -- Где козел?
-- Прямо передо мной,-- прошипел Лис. -- Нам дали ясное указание: никому не говорить про наши поиски. Не давать ни малейшего намека.
-- Подожди... -- Фэй прищурился и скрестил руки на груди. -- Мне показалось, или кто-то только что назвал меня козлом?
Судя по выражению лица, Лис разрывался между желанием немедленно ударить напарника в нос и махнуть рукой и уйти восвояси, оставив напарника наедине с собственной твердолобостью.
-- А если это Буччо? Если убийца -- он? А ты так просто врываешься к нему в кабинет и сообщаешь, что мы занимаемся поисками по просьбе высшего руководства.
-- Не думаю, что это он,-- отмахнулся Кристиан. Выудив из кармана грязный сверток, он сунул его Лису под нос. -- В его кабинете не пахнет кофе.
-- Что?
Кристиан объяснил и с недоумением уставился на заметно повеселевшего напарника. Лис попытался задушить свою улыбку на корню, но та упорно лезла обратно.
-- В чем дело?
-- Теперь я знаю, кого приглашать, когда нужно взять след. Можно я буду звать тебя Бобиком? Или Черныш тебе больше нравится?
Лицо Кристиана превратилось в мраморный монолит.
-- Послушай,-- Лис попятился, все еще широко ухмыляясь.-- На охоте без собаки действительно тяжело. Ты точно не хочешь как-нибудь поохотиться вместе?..
Стальной конец арматуры свистнул в паре миллиметров от его уха, отчего волосы у виска на мгновение взметнулись в воздух.
-- Простого "нет" было бы достаточно!.. -- бросил охотник на полпути к лестнице и, заметив очередной замах "волшебной палочки" Кристиана, исчез из виду. Когда же Фэй свернул за угол, лестница уже была пуста.
Часы, мерно тикавшие на бюро, пробили семь часов. В силу своего небольшого размера они сделали это тихо и тоненько, но мистер Буччо их услышал и тут же принялся собирать портфель. Лишняя минута, проведенная на работе -- потерянная минута, считал он. Тщательно закрыв кабинет на три запора (кто знал, кому взбредет в голову порыться в бумагах Общества), он спустился по длинной винтовой лестнице, проигнорировал подобострастное прощание секретарши в приемной и проследовал к выходу, натянув шляпу по самый нос, а воротник -- до ушей. В таком виде он и вышел на улицы Петрополиса, закутанный, словно житель дальнего севера, зло зыркая глазами в щель, оставленную между шляпой и пальто.
Снаружи, за неприметной для обывателей дверью хлестал дождь, что в очередной раз испортило настроение. Хотя настроение мистера Буччо обладало способностью портиться от чего угодно. У него вообще существовало лишь две стадии: плохое и крайне плохое.
Итак, пребывая в самой крайней форме плохого настроения, заместитель директора Элвис Буччо пробежался под дождем до ожидавшего его экипажа, запрыгнул внутрь и хлопнул дверцей так, что водитель недоуменно обернулся.
-- Домой!-- рявкнул мистер Буччо. Привычный к подобному обращению водитель коротко кивнул и завел мотор. Его пассажир стряхнул капли с пальто, уставился в окно.
"Гребаный придурок,-- с раздражением подумал он.-- Не мог припарковаться поближе? Чертов дождь..."
Автомобиль медленно катился по узким улочкам Петрополиса. Он петлял между зонтами пешеходов и другими экипажами, проваливался в ямы, полные дождевой воды, и трясся мелкой дрожью на вымощенных булыжником мостовых. Мимо плыли желтые огни витрин, уставленных сладостями и цветами, как бывало в каждый канун Проводов Старого Года. В окнах ресторанчиков улыбались люди и звенели бокалы; их приветливые вывески сменились закопченными окнами заведений попроще, куда экипаж въехал спустя несколько улиц. Из их дверей наружу вырывался густой белесый туман, смог табачного дыма, а внутри раздавался дикий хохот и звон посуды. Север Петрополиса совсем не походил на респектабельный и степенный центр или жизнерадостный юг с домишками на набережной.
Здесь жил мистер Буччо. Конечно, его дом располагался не в Богемном районе -- самом северном, злачном и страшном закутке города, -- экипаж остановился в прилегавшем к Богемному району квартале, который не отличался присущей северным соседям распущенностью. То был обычный спальный район, серый и однообразный; место средней паршивости для среднего класса.
С трудом спустившись с подножки, мистер Буччо в очередной раз хлопнул дверцей и сердито протопал к небольшому домику, сжатому с двух сторон низеньким забором. Встав в круг тусклого света, который отбрасывал фонарь над входом, он нетерпеливо заколотил дверным молотком с таким видом, словно стоял не меньше десяти минут. Когда дверь отворилась, он ворвался внутрь и обвел собравшихся свирепым взглядом.