— Могут превратиться и просто так, если их сильно вывести из себя,— тихо ответил Кристиан.
— То есть твой отец зол?
— Очень.
Где-то в ветвях залилась ночная птица, смолкшая при оглушительном чихе Фэя. Как заметил Роб, он чихал и сморкался все дни, проведенные под крышей замка, словно у него неожиданно открылась аллергия на все его семейство.
— Хочу попросить тебя об услуге. Останься здесь еще на день присмотреть за Оллисом-младшим.
— В обмен на револьвер.
— И думать забудь!
— Шучу.— По саду разнесся тихий смех Лиса. — Веришь или нет, но полчаса назад графиня попросила меня о том же.
— Я не удивлен. Этот парень ходит по всему замку, гуляет по саду, спускается к лесу. Я не говорю, что это плохо, но... — Кристиан умолк, и Роб весь обратился в слух.— Мне даже сейчас чудится его запах, как будто он рядом стоит.
На этой фразе Роб спешно ретировался, оставив фей с феноменальным нюхом наедине. Следить за ним! Можно подумать, он был неразумным ребенком, который не знал, что творится в Брюхвальде по полнолуниям... Он сам мог о себе позаботиться. У него это получалось семь лет, значит, получится и сейчас.
По возвращении в комнату его ждал белый клочок бумаги, явно выдранный в спешке из блокнота. На нем темнело по-детски простое изображение карты, в изгибах которой Роб узнал коридоры замка. Наверху, в уголке записки было нацарапано время: 5-00.
Это была Лидия. Представив, как ее изящная рука заботливо вычерчивает повороты и стрелки, Роб прижал записку к груди и расплылся в идиотской улыбке.
Приготовив одежду, он выключил свет и лег спать. Но сон так и не шел. Роб лежал на спине, во все глаза уставившись на полосу лунного света на потолке, и слушал бешеный стук сердца. Затем, когда начало светать, он плеснул водой из кувшина себе на лицо, оделся и осторожно покинул комнату, стараясь не разбудить соседа за стеной.
Спустившись по залитым молочным светом ступеням, он толкнул отмеченную на схеме дверь. Та послушно распахнулась, впустив его в небольшую комнату, от пола до самого потолка уставленную книгами. Большие и маленькие тома и томики, в твердой обложке и без, населяли любые плоские и не очень поверхности. Впереди, за раздувавшимися на ветру белыми полотнами занавесок, виднелась фигура Лидии. Она стояла на балконе, зябко обхватив себя за плечи.
— Из этой комнаты самый лучший вид на рассвет,— сказала она, когда Роб подошел к ней.
Ее взгляд был устремлен на линию горизонта, где белели пики гор, а у их подножий начинались темные лесные просторы, самые дикие и опасные места Брюхвальда. Когда первые лучи пробили молочную дымку тумана, Лидия повернулась к юноше.
— Через три месяца я отправлюсь в Странгольтадт, в колледж... — неуверенно начала она, и Роб подхватил, глядя в ее залитое рассветными красками лицо:
— Я буду тебя навещать.
— Было бы здорово,— она робко улыбнулась, и Роб снова не смог удержаться. Он склонился к ее губам и поцеловал, легко и ненавязчиво, словно боясь, что в следующее мгновение девушка растает предрассветной дымкой. Однако Лидия не исчезла. Она сделала шажок и прижалась к груди Роба, скользнув пальцами по короткому рукаву его рубашки.
То был один из лучших моментов недолгой, но насыщенной потерями жизни Роберта Оллиса-младшего. И даже если бы он знал, что утро следующего дня станет худшим в его жизни, это не омрачило бы той радости, которую он испытал.
Новость о том, кого именно он повстречал на ночной дороге в полнолуние, привела Роба в такой ужас, что он впал в оцепенение. Лучше бы она его съела, говорил он себе тогда. Лучше бы разметала останки едва знакомого ей парня по лесной чаще, но осталась невредима.
В распахнутые окна замка врывался ветер, напоенный ароматом цветов и утренней прохладой. Встречавшиеся по пути слуги опускали головы и как можно быстрее проходили мимо, чувствуя дурное настроение хозяев. Но Робу было все равно. Он следовал по лабиринтам коридоров и лестниц, словно мазохист сжимая и разжимая раненую руку, заботливо перебинтованную Лисом. Рана была рваная, с нечеткими краями и совершенно не похожая на укус, что позволило Робу соврать о ее происхождении. «Поранился при падении», — сказал он. Охотник не очень в это поверил, но разбираться не стал, видимо оставив это Кристиану.
Спустя некоторое время графиня остановилась перед небольшой дверью, повернула ручку и молча указала в открывшееся темное нутро комнаты. Комната Лидии, догадался Роб. Не так он представлял себе комнату молодой девушки: занавески на окнах были плотно задернуты, не пропуская даже намека на свет. Когда же дверь позади захлопнулась, юношу окружил горячий спертый воздух, наполненный запахом мокрой псины. Уловив шорох простыней, Роб замер.