— Она все придумала.
— Ах, сынок, если бы это было так. Боже мой, как бы я хотела, чтобы это было именно так. Но не могла же она придумать ребенка. А если это правда, а она говорит, что это правда — то кто это может быть?
— Ты никогда не задумывалась о том, что это может быть отец Эллис?
Я так крепко прижала к губам ладони, что стало трудно дышать. В следующий момент я выскочила из комнаты и бросилась вниз по лестнице. Я оказалась в кухне еще до того, как мать с мукой повторила во второй раз «нет!». Это было высокое, как вопль, «нет!», и, прежде чем затих отзвук ее голоса, я набросилась на Ронни:
— Ты! Ты дьявол, ты! — потом, повернувшись к матери, пронзительно закричала — Не верь ему! Это был Мартин Фоньер! Человек с таким именем существует!
Глаза брата сузились в щелочки. Моя атака нисколько не смутила его, но, когда он заговорил снова, его голос был полон горечи:
— А помнишь тот вечер, когда я встретил тебя с ним на берегу и он быстренько ушел? А вскоре после этого ты была в таком состоянии, что упала в обморок. Объясни это.
— Ты! Ты — злой дьявол. А что, если я расскажу матери? Что, если я расскажу матери? — от ярости я брызгала слюной, но внутренний голос призывал меня к спокойствию, предупреждал, что у матери и без того хватает проблем, и, если я расскажу ей о Ронни, она просто сойдет с ума. Я резко повернулась к ней и с плачем проговорила — Мамочка, поверь мне, ради Бога, поверь мне — Мартин Фоньер существует.
— Ну вообще-то это очень странно, дорогая, ведь никто, кроме тебя, его не видел, — голос матери звучал тихо и устало, но в этот момент я вспомнила про Сэма и закричала — Постойте-ка! Подождите минутку!
Я бросилась через подсобку на улицу, пересекла двор и распахнула дверь дома тети Филлис.
— Где Сэм, тетя Филлис?
Они с Доном сидели за столом, и оба одновременно поднялись.
— Что случилось? — спросил Дон. Я покачала головой, не спуская глаз с тети Филлис, требовательно повторила — Где Сэм?
— Наверху.
— Позовите его, — я никогда в жизни еще не разговаривала с ней таким тоном, но она вроде бы не обратила на это внимания и прокричала:
— Сэм! Эй, Сэм, подойди сюда.
Не прошло и минуты, как Сэм уже был в кухне. К его удивлению и, несомненно, к изумлению тети Филлис и даже Дона, я схватила его за руку и потащила во двор.
На нашей кухне, остановив ошеломленного парня перед матерью и глядя на него едва не со свирепостью, я приказала:
— Сэм, расскажи моей маме то, что я просила тебя держать в тайне.
Сэм перевел на меня испуганный взгляд и едва слышно произнес:
— О… об этом парне, Кристина?
Я быстро кивнула.
Сэм взглянул на мою мать и очень медленно произнес:
— Я обещал Кристине никому не говорить, что она гуляла с парнем, тетя Энни.
С плеч матери как будто свалилась огромная ноша. Она опустилась на стул и потянула Сэма к себе.
— Ты видел Кристину с парнем, Сэм?
— Да, тетя Энни.
— Ты можешь сказать, как он выглядел?
Сэм бросил на меня взгляд, и я подтолкнула его:
— Рассказывай ей, рассказывай все, Сэм.
— Ну, он был довольно-таки высокого роста, тетя Энни.
— Такой как Ронни?
— Нет, выше, как Дон. Но худой, очень худой, и у него коричневые волосы.
— Ты еще что-нибудь помнишь?
— Он нарядно выглядел, тетя Энни.
— Где ты видел его с Кристиной?
— Они гуляли по берегу реки.
— Когда?
— Ну, как-то вечером, несколько недель назад. Еще в тот день было очень жарко.
— Спасибо, Сэм. — сказала мать, и, когда он повернулся, я коснулась его плеча. Я не могла говорить, но благодарность была в моем взгляде. Потом, повернувшись к брату, я посмотрела ему прямо в глаза и сказала:
— Я никогда не прощу тебе этого, никогда, пока я живу.
Я поднялась к себе, бросилась на кровать и рыдала до тех пор, пока не почувствовала, что слезы буквально душат меня и я не могу дышать. Потом дверь открылась, я почувствовала, как мне на плечо легла рука матери — впервые за много недель она обняла меня. Я повернулась и прижалась к ней.
— О, мамочка, прости меня.
— Ну, ну, успокойся, — повторяла она, поглаживая меня по голове. — Расскажи мне все — как это случилось.
«Как странно, что она с самого начала не просила меня об этом», — подумала я. Сидя рядом с ней на кровати, я рассказала ей все или почти все — и мы снова стали близки. Потом она сказала:
— Пойдем вниз, почаевничаем, — и потянула меня с кровати. Когда мы подошли к двери, она остановилась и, кивнув головой в сторону наших соседей, проговорила — Рано или поздно они все равно узнают.
Она решила, вероятно, покончить с этим неприятным делом пораньше, потому что на следующий день рассказала все тете Филлис. Я не знала, что мать решит сделать это именно пополудни — раскладывала на столе печенье, когда услышала какой-то шум. Он доносился со двора тети Филлис, но в следующую минуту, выглянув в окно, я увидела, что по нашему двору мчится Дон, а за ним, вытянув руки, словно пытаясь остановить его, бежит моя мать.