Глава 8. Особое мнение
надо мной по ночам смерть глумится, у койки стоя. тают в звёздных лучах барокамеры новостроек.
я шиплю: "Боже, чур",
и опять — изнутри спрессован, зажигаю свечу, чтоб потом прикурить косого.
стрел забросив в колчан, бесы двигают за добычей. боль моя — саранча — аппетит её неприличен.
хоть ползи на Олимп, хоть колись — а она — до воя —
но раз что-то болит, значит, это ещё
живое.
(С) Туманов
Я взглянула на парня и волна тревоги прокатилась по моему телу. Те жуткие картинки из клуба, его мерзкие слова. Мерзкий он. Больше всего меня поразило его бездействие, отрешенность от всего, будто он играет в одного. Никто не важен, никто не нужен.
К горлу подкатил камок, а тело начало вспоминать те ужасные моменты: касания рук пьяного парня в переулке.
— Я отойду, — на губах появилась кривая улыбка, пытающаяся быть добродушной.
Челси посмотрела на меня и мягко кивнула.
Всем телом я ощущала горячий и скользкий взгляд на себе, хотелось одеться в сто одёжек, заколотиться в доме и никуда не выходить, не чувствовать тревоги.
Зайдя в туалет, я подошла к раковине и слегка намочила руки, попутно кладя их себе на шею. Слезы начали подкатываться к глазам, но глубоко выдохнув, я отогнала их.
Сзади послышались шаги, и обернувшись, я прокляла этот образ снова.
— Хорошая ночка тогда выдалась, — едко сказал парень, он медленно прикрыл дверь, но перед этим взглядом провёл линию по женскому туалету , не желая наткнуться на посторонних.
— Что же ты молчишь, — я чувствовала как он издевается надо мной, пытается вывести на эмоции. Но зачем? Мой вид и так говорит о том, что я напугана.
Я схватила свою сумку со столешницы и ступила по правую сторону от него, но его рука остановила меня.
— Ты серьёзно, — парень с издёвкой посмотрел на меня, — Язык тебе тоже отрезали, — он схватил меня за подбородок, пытаясь открыть рот. Я резко отдернула голову.
— Отвали, — я ударила его по руке, не возлагая надежд на этот жесть. Но это сработало: его рука опустилась.
— Я не собираюсь ничего с тобой делать, — на секунду мне показалось, что его обидели мои действия, — Так смешно наблюдать за тобой, пытаешься выглядеть самодостаточной, но лишь одного твоего прокола было достаточно, чтобы увидеть в тебе обычную выёбистую тварь, которая хочет расположить к себе всех, кого встречает на пути, но так не бывает, Дженифер, — его шаги ближе и ближе сокращали между нами расстояние, рука его подхватила прядь моих волос. Он задумчиво вглядывался, крутил их между пальцев. — Таких, как ты, выбрасывают на помойку из-за ненадобности, — он навис надо мной, опустившись чуть ниже его рот остановился возле левого уха, по телу пробежались мурашки. Я слушала его очень внимательно, пытаясь осмыслить все слова. Сейчас он не пугал меня, Кристофер в буквальном смысле этого слова порождал ненависть к себе с каждым своим шагом и взглядом, направленным на меня.
— Перестань, — я попыталась остановить его, — Это ведь не правда.
— Боюсь, что нет, — ухмылка тронула эту вакуумную тишину, собравшуюся в комнате. Он со звуком оттолкнулся от кафеля и прежде чем уйти, бросил на меня опустошённый взгляд.
Когда дверь захлопнулась, меня словно отодрали от стены и я скатилась вниз по кафелю.
— Что это было, — Челси ворвалась в женскую комнату и тревожно посмотрела на меня, — Он что нибудь тебе сделал, — она присела на корточки рядом со мной и начала поднимать меня с холодного пола.
— Все нормально, — но в голосе были слышны колебания, вот вот и я дам слабину, — Просто Кристофер решил рассказать мне в деталях, что думает обо мне.
Глава 9. Пряча под защитный панцирь
...как цветы сквозь рыхлый снег, мы к теплу тянулись оба. моря тёмно-синий кобальт,
и, прекрасней чем во сне, – луг, объятый тишиной, ветер, шепчущий о мае;
но мы оба понимаем: всё уже предрешено.