Поскольку народ, и особенно трибун Гай Сициний, всё время припоминали Аппию, что он назвал себя царём, как кричали демагоги, или приравнял себя к царю, как говорили те, кто больше считался с истиной, Валерий решился на эффектный шаг, дабы пресечь недовольство граждан и полностью обезвредить соперника. Он назначил Аппия Клавдия царём жертвоприношений. Сенат почти единогласно утвердил это, а народ ликовал.
После того, как Аппий с каменным лицом надел на себя царский венец и уселся в курульное кресло, Валерий вызвал к народу послов от латинов. Эквы, которым надоели бесконечные переговоры о союзе, вторглись в латинские земли. После последней латинской войны пленников отпустили без выкупа, но в обмен на это потребовали от латинов больше не начинать войн и не брать оружия. Теперь латины просили либо защитить их, либо разрешить им воевать самим. И Сенат, и народ были единодушны: лучше воевать за латинов, чем дать им вновь вооружиться и объединиться. Латинским послам ответил диктатор:
— Друзья и родичи наши! Были между нами войны, но, слава богам, раздоры наши в прошлом и теперь мы в искренней дружбе и союзе. Вы верны союзу, а Рим всегда верен своим союзникам. Республика поможет вам всеми своими силами, мы немедленно начинаем войну, и я вижу по настроению граждан, что они все поддержат её, что все, кто может носить оружие, от самых высших до закабалённых, встанут в строй. Возвращайтесь и передайте это своему народу и своим городам. А мы сейчас займёмся своими делами.
Обрадованные (хотя некоторые из них чуть меньше, чем если бы удалось вернуть право на войну) послы удалились. Валерий произнёс указ, почти совпадавший с эдиктом Сервилия:
«Чтобы Республике не было нанесено никакого ущерба, я решаю следующее. Ни один римский гражданин не может быть удержан в кабале и в оковах, если он желает сражаться за Рим и народ свой. Никто из семьи воина не может быть во время войны забран в кабалу за долги. Ничто из его имущества не может быть изъято заимодавцем. Во время пребывания воина в походе проценты на долги не берутся и не начисляются. После возвращения из похода все дела должников, как закабалённых, так и других, проливавших кровь за Отечество, должны быть заново разобраны триумвирами, назначенными Сенатом».
Указ диктатора не мог быть оспорен, но Сенат и народ имели право подтвердить или не подтвердить его после истечения полномочий диктатора. Не подтверждение указов — единственный способ, которым Сенат и народ могли оценить деятельность диктатора. Если другие должностные лица после истечения срока полномочий могли быть привлечены к суду за свои деяния, то диктатор заранее освобождался от всех ограничений, чтобы он мог эффективно решить поставленную перед ним при назначении задачу.
И народ, и знать сейчас были едины. Валерий показал себя как настоящий властитель для такого трудного момента. Все наперебой записывались в войско. Конницы было набрано гораздо больше, чем обычно, а легионов целых десять. Квинт Гладиатор по этой причине поднялся сразу до седьмого центуриона в первом манипуле, и пришлось знакомиться со своими новыми воинами. По три легиона были даны консулам, а четыре и основную часть конницы взял себе диктатор. Легион Квинта оказался среди отданных консулу Вергилию.
15. Победа и её плоды
Квинт Гладиатор шёл на войну с несколько нестандартным оружием. За месяц передышки он вырезал и как следует обделал по руке более чем двухметровый боевой шест типа японского бо. Ведь копьём он владел слабо, не удавалось пробудить навыки тела приёмника. Так почему же не использовать навыки своей души?
Другому такое демонстративное нарушение весьма относительного, но всё-таки единства вооружения с рук не сошло бы, а над Гладиатором только подшучивали:
— Новые боевые приёмы показать вольскам хочешь?
— Да не вольскам, а на вольсках.
— Будешь дубасить их по тупым головам? Такой палкой как бахнешь по шлему, так сразу весь последний ум выбьешь!
— Ты что, опять вперёд строя вылезешь? Ведь такой палкой в строю не размахнёшься.
Последний аргумент уже занимал Евгения. На первом же привале он собрал вокруг себя двадцать лучших воинов сотни и начал их тренировать расступиться в стороны, чтобы дать свободу боевому посоху, и ударить в ослабленный строй неприятеля, как только те попытаются взять дерзкого числом.