— Сейчас буду зачитывать фамилии, услышав свою — загружайтесь в автобус. Знакомиться будем в лагере.
Посадка началась, гомоня и подсмеиваясь, кто над чем, дети полезли в автобус. А вскоре, Монзырев понял, что все не влезут. Усадив в автобус большую часть народа, он впихнул в гаишные машины еще восемь человек, и все равно оставалось четырнадцать детей.
— С этими, что делать? — обратился он к клерку от образования. — Еще транспорт есть?
— Может потом за ними приехать? — неуверенно спросил тот. — По поводу транспорта, я не уполномоченный.
— Я вижу, что ты не упал намоченный, тебя еще в детстве уронили на сухой бетонный пол. За такую работу, я бы тебя сейчас с большим удовольствием уронил на асфальт, во-он в той луже машинного масла и намочил бы, может тогда у вашей братии совесть проявляться хоть иногда будет, — брезгливо отвернувшись от представителя гражданской власти, с досадой прикинул последовательность вероятных телодвижений. — Сорок один километр в одну сторону, сорок один — в другую. Еще неизвестно, доедет ли этот монстр на колесах до места, уж больно вид у него стремный, да и загружен он под завязку.
Окликнул:
— Марья Васильевна, вот списки. Оставшихся здесь я отчеркнул. Вы сами заходите в автобус, ну а мы на перекладных доберемся.
Губы у клерка растянулись в довольной, блаженной улыбке, судя по его виду, трудностей в жизни он не любил и к проблемам был не готов.
«Эх, Расея — родина слонов! Наплодили чиновников, куда не плюнь, вот в такого деятеля попадешь, не промахнешся!», — торкнулось в голову Монзырева.
— Анатолий Николаевич, так я могу доложить об успешном начале нашего дела?
Косо глянув на клерка, Толик бросил:
— Докладывай.
Больше, не обращая внимания на чиновника, махнул рукой головной гаишной «девятке»: «Трогай, встретимся в лагере».
Он подошел к молча стоявшей ребятне, понуро оценивающей происходящее вокруг них.
— Ну, что пригорюнились? Не пропадем, сейчас выйдем к автовокзалу и доберемся на попутном автобусе почти до места, а там пешочком и золотой ключик у нас в кармане.
Подошли Сашка, с тяжелой парашютной сумкой в руках, и Андрюха с девушками.
— Что, командир, выдвигаемся?
Не успев ответить, Монзырев, да и остальные, повернулись в сторону мягко скрипнувших тормозов. Перед собравшимися остановилась черная «Мицубиси Паджеро» из передней двери вышел лощеный парень в черном костюме и белой рубашке при галстуке. Торопливо озираясь по сторонам, он открыл заднюю дверь машины, из которой на асфальт выпрыгнула собака сероватой масти с купированным хвостом и острыми подрезанными ушами, тут же отбежала на травку и присев сделала свои собачьи дела. Следом за собакой из машины вышла красивая, длинноногая девица в стильной одежде.
— Ой, Галка! — воскликнула одна из студенток.
— Привет, мальчики и девочки! — мелодичным голосом поздоровалась подъехавшая представительница прекрасного пола. Из ее глаз лучилась непосредственность юности, черты лица выражали скорее кокетство избалованного жизнью великовозрастного ребенка, чем глупость и тупую простоту блондинки.
— И вас с Новым годом, мисс! — откликнулся Андрюха Ищенко.
— Как хорошо, что вы почтили нас своим присутствием, мадмуазель, — это Монзырев. — Появились колеса. Откуда прибыло это чудо японского автопрома? Или по случаю подвезли добрые люди?
— Это папин.
— Ну, так может, загрузим его детьми? И вы вместе с ними доедете до лагеря? Остальные перекладными.
Галина обратилась к водителю, вышедшему из машины и курившему у левой передней двери.
— Жень, отвезешь детей в лагерь?
— Галина Александровна, а где это?
— Это сорок один километр от города, в южном направлении. Деревня Писаревка от лагеря в пяти километрах, там еще монастырь мужской, «Ястребова Пустынь» называется. Ну, понял, нет? — Монзырев вопросительно смотрел в глаза явно скучяющего водителя.
— Да, понял, сейчас только шефу отзвонюсь, — водитель японской «кобылы» влез в нее и по мобильному телефону стал названивать хозяину.
— У зверя намордник-то есть? — обратил внимание на собаку майор.
— В багажнике, вместе с сумкой.
— Ну, так и зачехли своего крокодила.
— Это не он, а она. Голубая доберманиха, зовут ее Марго. Маргоша, иди сюда, моя-а хорошая соба-ачка! Этот несносный дядя, думает, что мы кого-то можем покусать! А, мы ведь добрые, мы никого не кусаем.
— Хм! Ну-ну.
Галина взяла четвероногого гоблина семейства собачих за ошейник. Распорядилась:
— Толик, принеси намордник!