– Из суеверия?
– Ну да, из суеверия! О, небо Сейшл, в этом смысле я ничуть не лучше того дурака, сказавшего вам, что Гея – в гиперпространстве, или моей жены, не желающей даже оставаться в комнате, где упоминают о Гее, способной покинуть дом, из боязни, что он будет разрушен…
– Чем? Молнией?
– Чем-то, что бьет издалека. И даже я – ученый, опасаюсь произносить это название. Но я произнес его, и слово не повредило! Но, пожалуйста, верьте мне – я честно не знаю координат планеты. Я попытаюсь помочь вам получить их, но разрешите сказать вам, что мы, в Союзе, не говорим об этой планете.
Я скажу вам, но немногое, что известно – именно известно, а не предполагается – и сомневаюсь, что вы узнаете сколько-нибудь больше на любой планете Союза.
Мы знаем, что Гея – древний мир, и некоторые полагают, что в далекие времена в этом секторе Галактики он был самым старым, но мы в этом не уверены. Из патриотизма мы считаем древнейшей Сейшл-планету, но страх говорит нам, что самая древняя все-таки Гея. Единственный путь объединить эти два утверждения – предположить, что Гея и есть Земля, поскольку Сейшл был заселен землянами.
Большая часть ученых (среди своих) полагает, что планета Гея была основана независимо. Они не думают, что ее колонизовал какой-нибудь мир нашего Союза. Нет согласия и по сравнительному возрасту, была ли Гея заселена раньше или позже Сейшл.
– Знание о столь далеких временах мало чего стоят, – сказал Тревиз, – потому что любая возможность просто принимается на веру тем или иным ученым.
Квинтезетц горестно кивнул.
– Похоже, что так. Мы узнали о существовании Геи в сравнительно поздний период нашей истории. Сначала мы были заняты основанием Союза, затем отбивались от Галактической Империи, затем пытались играть роль имперской провинции с ограниченной властью вице-короля. Во времена, когда слабость Империи стала быстро прогрессировать, один из вице-королей, который находился под очень слабым центральным контролем, узнал, что Гея существует и, похоже, поддерживает свою независимость от сейшльской провинции и даже от самой Империи. Она просто держалась в изоляции и секретности, о ней, в сущности, ничего не было известно – мы и теперь знаем о ней немногим больше. Вице-король решил захватить ее. Подробности нам неизвестны, но его экспедиция была разгромлена, и лишь считанные корабли флота вернулись. В те дни корабли были не слишком хороши, да и управление ими оставляло желать лучшего.
Сам Сейшл радовался гибели вице-короля, который слыл имперским ставленником, и его крушение почти сразу же привело к восстановлению нашей независимости. Сейшл-Союз порвал связи с Империей, и мы до сих пор празднуем годовщину этого события, как День Объединения. Мы, можно сказать, из благодарности оставили Гею в покое почти на столетие, но настало время, когда мы всерьез задумались о собственной маленькой империалистической экспансии. Почему бы не захватить Гею? Почему бы, по крайней мере, не брать с нее пошлины? Мы послали свой флот, и он тоже был разбит.
После этого мы ограничились редкими попытками торговли – эти попытки неизменно заканчивались неудачей. Гея твердо оставалась в изоляции и никогда не делала никаких попыток торговать или общаться с внешним миром.
Не было и никакого, даже минимального, враждебного действия против кого-либо в любом направлении. А затем… – Квинтезетц включил свет, коснувшись кнопки на ручке своего кресла. На свету его лицо приняло явно сардоническое выражение. Он продолжал: – Поскольку вы граждане Основания, то, вероятно, вы помните Мула.
Тревиз вспыхнул. За пять столетий существования Основания оно только однажды потерпело поражение. Завоевание было непродолжительным и серьезно не отразилось на стремлении Основания к Второй Империи. Но, конечно, кто ненавидел Основание и желал уколоть его самолюбие, не преминул бы упомянуть о Муле, как о его завоевателе. Тревизу показалось, что Квинтезетц нарочно повысил уровень освещения, чтобы видеть, как будет задето самолюбие граждан Основания. Он сказал:
– Да, мы помним о Муле.
– Мул, – сказал Квинтезетц, – правил Империей столько времени, сколько Основание теперь управляет Федерацией. Но нами он не правил. Он оставил нас в покое. Однако он один раз посетил Сейшл. Мы подписали декларацию о нейтралитете и заявление о дружбе. Больше он ничего не требовал. Мы были единственными, с кого он ничего более не требовал в те дни, до того, как болезнь остановила его экспансию и заставила его ждать смерти. Он был разумным человеком, знаете ли. Он разумно пользовался силой, не был кровожадным и правил человечно.
– Но он был завоевателем, – ядовито заметил Тревиз.
– Как и Основание, – парировал Квинтезец.
Тревиз, не найдя что возразить, раздраженно подгонял:
– Вы можете сказать что-нибудь еще о Гее?
– Да. О заявлении, которое сделал Мул. В исторической встрече Мула с президентом Союза Калло, Мул подписал документ, и при этом сказал: «Судя по этому документу, вы нейтральны по отношению к Гее, и это ваше счастье. Даже я не стану приближаться к ней».
Тревиз покачал головой.
– Почему? Сейшл жаждал объявить о нейтралитете, а Гея не доставляла никому неприятностей. Мул собирался завоевать всю Галактику сразу, так зачем задерживаться из-за мелочей? Вполне можно было вернуться на Сейшл и Гею, когда все остальное будет сделано.
– Возможно, возможно, – сказал Квинтезетц, – но, согласно показанию свидетеля той встречи, особы, которой мы верим, Мул положил ручку и добавил: «Даже я не стану приближаться к Гее». Голос его упал до шепота, и он добавил почти про себя, чтобы его не слышали. «Снова».
– Вы говорите, чтобы не слышали. Как же удалось узнать?
– Когда он клал ручку, она скатилась со стола. Один из присутствующих машинально наклонился поднять ее, и его ухо было близко к губам Мула, так он и услышал. Он никому ничего не говорил до самой смерти Мула.
– Как вы можете доказать, что это не выдумка?
– Не такова была жизнь этого человека, чтобы заподозрить его в придумывании таких вещей. Его рапорт был принят.
– А если, все-таки, выдумка?
– Мул никогда не был в Сейшл-Союзе или поблизости от него, за исключением одного случая, по крайней мере, после его появления на галактической сцене.
Если он когда-нибудь был на Гее, то это было раньше.
– Итак?
– Итак, где родился Мул?
– Не думаю, чтобы кто-нибудь знал это, – сказал Тревиз.
– В Сейшл-Союзе бытует мнение, что Мул родился на Гее.
– Из-за одного этого слова?
– Только отчасти. Мула нельзя было уничтожить, потому что у него была сильная ментальная власть. Гею тоже нельзя уничтожить.
– Гея не была уничтожена, но это не говорит о том, что ее нельзя уничтожить вообще.
– Даже Мул не захотел к ней приближаться. Посмотрите документы его Управления. Посмотрите, был ли хоть один регион, кроме Сейшл-Союза, с которым так осторожно обращались. А знаете ли вы, что никто из летавших на Гею с мирными торговыми целями не вернулся назад? Как вы думаете, почему мы так мало знаем о ней?
– Ваше поведение, – заметил Тревиз, – все больше смахивает на суеверие.
– Называйте, как хотите. Со времен Мула мы выкинули Гею из мыслей. Мы не хотим думать о ней, и только тогда чувствуем себя в безопасности. Может быть, и само правительство тайно поддерживает легенду о том, что Гея исчезла в гиперпространстве, в надежде, что люди забудут, что есть звезда с таким названием.
– Значит, вы считаете, что Гея – мир Мулов?
– Возможно. Советую вам, для вашего же блага, не отправляться туда. Если вы это сделаете, вы никогда не вернетесь. Если Основание интересуется Геей, оно проявляет меньше ума, чем Мул. Это вы можете передать своему послу.
– Дайте мне координаты, и я тотчас же покину вашу планету, поеду на Гею и вернусь.
– Я дам вам координаты, – сказал Квинтезетц. – Департамент астрономии работает ночью, и я получу это для вас сейчас же, если смогу. Но примите мой совет – не пытайтесь достичь Геи.