— Где? — снисходительно и одновременно, с глубокой иронией, хмыкнул Комбат.
— Ком, я краем уха слышал, что с армейских складов не всё растащили, и что там есть секретный арсенал, — ответил Крон, не ведясь на провокацию. — Так — на всякий случай…
Кащей с Сутулым оживились, помня о том, что армейские запасы могут быть непредсказуемы. Особенно медицинские. Бульдозера посетила параллельная мысль, но с кулинарным уклоном, под девизом — «Армейская тушёнка не может надоесть — это сказки!»
Разбив старый аккумулятор от «ГАЗона», найденный, всё в том же дворе, Крон извлёк из него свинцовые пластины. Кислоты, в банках аккумулятора, не было. Она исчезла, похоже, в незапамятные времена, но это не сильно беспокоило умельца: нет, так — нет! Расплавив свинец в импровизированном тигле, Крон вылил содержимое в крупное сито, которое разместил над тазом, наполненным водой. Нервно потряхивая ситечко, он наблюдал за тем, как свинец проскальзывает сквозь покрытие, с переменной структурой плотности, чтобы, упав в воду, мгновенно застыть в ней кривыми шариками, напоминающие микроастероиды. Наконец-то он отложил приспособление в сторону и сказал:
— Дробь готова! Осталось только порохом разжиться, а ситечко Сутулому отдайте.
— Зачем? — удивился Кащей.
— Чтобы брагу процеживать, пока чая нет…
Кащей подозрительно покосился на Крона, потом на сито и неуверенно предложил:
— Может быть, порох самим сделать?
— Из чего?! — возмущённо воскликнул Дед. — Ну, уголь мы из патрона противогаза натрясём или в консервной банке веток нажжём, обмазав швы глиной, чтобы без доступа кислорода. Селитру из удобрений добудем — наверняка, что-нибудь осталось в сельскохозяйственных угодьях. А серу где взять?
— Радиация, — напомнил Доцент, цокая языком.
— Нормалёк — дополнительный урон! — утвердил Крон радиоактивную селитру. — Где серу взять? Вот это действительно проблема… Про капсюля я вообще молчу!
— Серу из ушей наковырять! — догадался Сутулый, обрадованно делясь с остальными своей сообразительностью.
Крон поперхнулся, от неожиданного решения и скривив губы в усмешке, вынес решительный вердикт:
— Думаешь, она без примесей? Так — все купаться! На два часа и, без заложенных ушей — не возвращаться!
На провокацию никто не повёлся. Сбегавший к доктору Бульдозер выклянчил у него грязно-жёлтый кусок химического элемент и несколько капсюлей, которые Цитрамон держал на чёрный день. Ещё док одолжил закатывающую машинку и коробку сырого пороха. Кащей тут же хотел высыпать её на пенёк и на спор поднести спичку, утверждая, что подмоченное взрывчатое вещество, ни за что не взорвётся. Крон отнял у него взрывоопасные материалы и посоветовал остальным не подпускать к ним, ещё и Сутулого, на всякий случай.
— Вы повторяете судьбу других! — поведал Крон коротенькую историю остальным. — У меня дома такое уже было, когда группа охотников, вот так же, высыпала коробку пороха на бетон и поднесла зажжённую спичку. Как им глаза не выжгло — остаётся только удивляться: и этому факту, и безалаберности обращения с опасными веществами. А так: и постриглись, и побрились, и брови выщипали…
Патрон получился неказистый; какой-то неаккуратный и, даже можно сказать, кривой. После пробного выстрела, стреляющего окутал плотный белый дым. Клубясь, как после легендарного выстрела крейсера «Аврора», дым кучной волной перемещался в сторону избушки, как в сторону Зимнего дворца.
— Там же бидон и Сутулый! — заверещал Кащей, хватаясь рукой за сердце.
Дед прислушался к гробовой тишине, стоящей внутри домика и сделал свой вывод:
— Криков нет, и стонов, тоже — не слышно.
— Значит — наглухо, — мрачно сказал Доцент, наблюдая за тем, как Сутулый с бидоном ползком покидает зону обстрела.
— Ну что же? — подвёл итог Крон. — Деревню мы ненадолго покидаем. А патрон был холостой…
— А может и навсегда покидаем, деревеньку, — возразил Комбат. Так что, в остальные патроны не забудь насыпать картечи.
— Дробь я насыпал, а здесь мы что забываем? — ответил Крон, начиная нервничать. — Наша дорога лежит дальше. Пора устраивать прощальный обед.
Сутулый с Кащеем держали бидон за ручки, позируя с ним напротив полуразрушенного коровника, как два дояра после утренней дойки, и не желали расставаться с надоем, ни за какие коврижки. Почтальон с Пифагором сбегали к торговцу, чтобы не раздражать хранителей неприкосновенного запаса, который, судя по лицам обоих носильщиков, таковым не являлся. Резервом — тоже…