— По-моему, это вовсе, на шоколад, — возразил Бармалей. — Не похоже…
— Вот где садоводам раздолье, — вынес свой вердикт Бульдозер. — У меня у тестя соседка есть, так у неё капуста вырастает на собственном удобрении величиной с крупный арбуз.
— Знаю, — поддержал его Почтальон. — У знакомого хрен на дерьме вырос на загляденье. Листья — во!
Он расставил руки на манер рыбака, когда тот демонстрирует несостоявшийся улов, якобы сбежавший с крючка.
— Корни — не докопаться до глубин, — продолжил Почтальон. — Ещё никто не смог!
— А он смог! — сыронизировал Пифагор. — Теперь по Бродвею гуляет…
— Ну, ты загнул! — подхватил идею Доцент. — Просто в яме сидит, как в собственноручно выкопанном зиндане.
За бесполезным трёпом дорога пролетела незаметно и вскоре проводник вывел сталкеров к аномалии «Мираж». Она мерцала таинственным светом, и с ходу не представлялось возможным определить наличие внутри неё, каких-бы то ни было посторонних образований. Голубые сполохи перемежались неожиданным сильным всплеском яркого жёлтого света, так — же быстро теряющего свою интенсивность, как и возникающего.
— По-моему, там что-то есть, — сказал Комбат, вглядываясь в глубины аномалии.
— Да нет, — возразил Крон. — Я ничего не вижу. Винного магазина — тоже не видно.
— Очки надень! — разозлился Дед.
— Да куда я их только не надевал — ничего не помогает, но особенно красиво они смотрелись в паховой области! — резко ответил Крон, под ехидное хихиканье Доцента.
— По-моему, что-то светится, — неуверенно подтвердил Дед выводы Комбата и пытаясь палкой вышибить предполагаемый артефакт.
После ряда неудачных попыток, он оставил это занятие, разглядывая таинственные сполохи разноцветных огней и обречённо вздыхая:
— Метод «Жучки» не сработал!
— Как это? — удивлённо спросила Наина.
— Наскоком…
— Тогда уж метод Барбоса! — буркнул Бармалей, всматриваясь в глубину «Миража». — Жучка, всё-таки, женское имя.
— До фонаря! — ответил, как отрезал, Дед. — Всё — равно метод не сработал…
— Нахрапом люди города брали, а мы не можем один артефакт, — с укоризной произнёс Комбат. — Вы сталкеры, или туристы?
— Одно другому не мешает, — сказал Почтальон. — К тому же — чем арт отличается от сувенира?
— Пользой! — догадался Пифагор.
— Ну, не всегда, — растерялся Почтальон, что-то прикидывая в уме. — Да и сувениры, если разобраться — пользу приносят.
— Какую? — пренебрежительно спросил Бульдозер, сморщившись, как упитанный сморчок.
— Есть действующие модели, такие как, например, курительные трубки или ножи, всех мастей. Можно, в конце концов, идя на день рождения, подарить сувенирчик-то.
— Действительно — польза! — согласился Бульдозер. — Медленная и быстрая смерть — в одном собрании. И про дарение — в тему…
Понаблюдав за рядом бесплодных попыток проникнуть в тайны «Миража», при этом слушая пререкания сталкеров, Наина не выдержав, шепнула на ухо Крону то, что осталось только между ними. После этого она встала и под изумлённые взгляды попутчиков, скрылась в аномалии так, как-будто это был общественный туалет, причём — бесплатный. Она вышла из образования так же легко, как порхающий мотылёк, держа в руках артефакт «Призрак», который по внешнему виду сильно походил на свою родительницу.
— Как почтальон, — удивился Сусанин. — Принесла посылку, как ни в чём ни бывало.
Крон быстро запрятал артефакт поглубже в рюкзак и не отметить такое событие, сталкеры посчитали, для себя, невозможным. Макинтош сразу вспомнил старую легенду зоны, связанную с деятельностью «Чёрного Почтальона». Расслабившись, он начал повествование, не как всегда — с наводящих вопросов, заранее зная про то, что на них ответят. В этот раз Гриша начал без предисловий:
— Придёт, бывало, «Чёрный Почтальон» с водкой и ищет сталкера помоложе, который вырвался из родного дома, якобы за длинным рублём, а на самом деле — на вольные хлеба. До хлебов и его жатвы, порой, ой как далеко, но — свобода! Образ сварливой тёщи приходит, только в самом страшном сне, убивая от нервных переживаний, и без того, скудные остатки контуженных клеток мозга. Образ жены совсем не приходит, истираясь из памяти, как неудачный шахматный ход. А что делать, если эту клетчатую доску некоторые видят, от силы, второй раз в жизни. Нехороший почтальон, между тем, ведёт свою разрушительную работу, внедряясь на всех участках фронта в душу новобранца. От винных паров, у того язык развязывается и он больше не в силах контролировать себя, выкладывает первому встречному: и где живёт, и с кем, и на каком автобусе добраться. Короче — выуживает всю подноготную. И вот уже летит к родному дому простака, исполненное трогательным треугольником, заветное письмецо. В нём находится полное досье на занятие вновь прибывшего, якобы, шабашничать в колхозе. Для пущей убедительности и приврать может — фотомонтаж сварганить, например… И теперь, в ответ на чёрное послание, несутся разъярённые фурии по запретной зоне, игнорируя все знаки, предупреждающие об опасности: радиационные, химические, бактериологические — по фиг! Военные сразу же прячутся в окрестностях блокпоста, эвакуируя личный состав за пределы области, где проносятся, как ураган, две непостоянные аномалии.