Предъявлено тов. КОЛЕСОВУ обвинение в том, что он, 1) будучи Начальником Дивизиона и Председателем общего собрания Дивизиона, 2-го марта с. г. допустил присоединение вверенной ему части к резолюции Кронштадтских мятежников, причем и сам лично голосовал за эту резолюцию; 2) связался по телефону с мятежным линкором "ПЕТРОПАВЛ.", просил у него высылки поддержки и, в свою очередь, обещался выслать по их требованию аэроплан; 3) принял ряд мер, имевших результатом приведение части в техническую боевую готовность, с конечной целью выступить активно на стороне мятежников.
Не отрицая фактов, легших в основу обвинения, гр. КОЛЕСОВ дал следующие объяснения: "По первому пункту предъявленного мне обвинения о принятии резолюции я отвергаю, так как фактического принятия резолюции не было, для чего необходимо было хотя бы обсудить резолюцию по пунктам. Общим же собранием была вынесена своя резолюция о посылке делегатов с выражением солидарности, дабы делегаты не были приняты как какие-то подосланные с целью выведать что-либо, а чтоб имели свое мнение. Вообще же считаю, что присутствие Комиссара и организатора Коллектива на собрании было достаточно, чтобы они закрыли таковое, если считали незаконным, или хотя бы о том заявили мне.
2-й пункт могу сообщить, что я, собственно, сначала и не знал, что центр событий на "ПЕТРОПАВЛОВСКЕ", а мою просьбу о поддержке я точно обосновать даже и не могу, вообще же мысли о каком-либо вооруженном выступлении или оказать сопротивление у меня не было, о чем я все время собравшихся моряков просил, сохранить спокойствие и порядок и на общем собрании и вообще. Относительно высылки аппарата я отнюдь не допускаю, что было высказано в форме требования, так как не знаю основания, на каком они могли бы требовать.
3-й пункт обвинения об активном выступлении дивизиона не признаю, так как все мое желание было уладить как можно тише, к чему всех призывал, дабы не было никакого предлога к тому.
Признаю виновным себя в том, что не имел смелости идти против недопустимого настроения команды и даже сам поддался ему, хотя и чувствовал, что это противоречит существующему положению Сов. Власти".
ПОСТАНОВИЛИ Колесова расстрелять
САХАРУСОВ Михаил Викторович, 33 лет, потомственный почетный гражданин, флаг-секретарь оперативной части Дивизиона, холост, беспартийный, сочувствующий анархокоммунистам, окончивший 6 классов гимназии, был под следствием по делу хищений и злоупотреблений в Отделе Разверстки гор. Кронштадта (дело было прекращено).
По поручению Начальника Дивизиона КОЛЕСОВА говорил по телефону с "ПЕТРОПАВЛОВСКОМ" и на вопрос "ПЕТРОПАВЛОВСКА" о настроении Дивизиона ответил что-то неопределенное, но близкое к присоединению к Кронштадтской резолюции. Об этом разговоре доложил общему собранию Дивизиона неправильно, а именно доложил, что будто бы он ответил "ПЕТРОПАВЛОВСКУ", что "команда присоединилась к их резолюции и решила послать делегата на "ПЕТРОПАВЛОВСК". По окончании собрания входил в состав дополнительного караула, наряженного КОЛЕСОВЫМ.
В перечисленных фактах гр. САХАРУСОВ сознался.
В свое оправдание указывает, что неверное изложение общему собранию разговора своего с "ПЕТРОПАВЛОВСКОМ" сделал "необдуманно, ибо команда начала уходить из ангара, где происходило общее собрание". "Отправился говорить по телефону нехотя". "На дежурство назначен был КОЛЕСОВЫМ, вооружен не был, о цели дежурства не справлялся, предполагая тревожное время и необходимость охраны разных секретных бумаг, которые доверялись мне Комиссаром и находились в письменном столе".
ПОСТАНОВИЛИ Сахарусова расстрелять
КАРЦОВ Геннадий Геннадьевич, 26 лет, дворянин, начальник 2-го Гидро-отряда Дивизиона, женат (жена, сын полутора месяцев), беспартийный, на платформе Сов. Власти. Окончил Морской Кадетский корпус, б. лейтенант, под судом и следствием не был.