– Егор! – Есения бросилась прямо передо мной. – Не надо!
Она схватила меня за руки, стараясь опустить их вниз.
– Не трогай его… – посмотрела прямо в глаза.
Я отрицательно мотнул головой, а она произнесла то, чего я совсем не ожидал… Она попросила, попросила за него. – Остановись… Пожалуйста.
Совсем не понял её спонтанного манёвра в защиту этого урода, но спорить не стал. Прищурился, внимательно осматривая девушку.
– Ладно… – кивнул головой. – Поехали домой.
Есения вдруг вздрогнула от моего голоса, обернулась на Славинова, быстро отпустила мои руки и выпрямилась.
– Нет, – ответила она и немного отступила. – Мы с Игорем не договорили.
Что? Не договорили? Наверное, все мои мысли отразились на моём искажённом злостью лице, потому что она отошла ещё дальше и стала ровно между нами, реально опасаясь моего дальнейшего поведения.
– Поехали, – с нажимом произнёс я и сделал ещё один шаг в её сторону.
– Я сказала – нет! – она решительно подняла голову. Поза говорила сама за себя, но в глазах читалось смятение. Было слишком заметно, как она нервничает и мечется между возможными вариантами.
– Крошка, не заставляй меня применять силу, – совсем не это хотел сказать, но получилось так, как получилось. Злость в данную минуту не позволила мыслить хладнокровно, начисто стерев здравые мысли.
Игорь хмыкнул на прозвучавшую угрозу, а девушка ощетинилась в ту же секунду.
– Силу? – вскинула бровь, и враждебный взгляд голубых глаз пронзил меня насквозь. – Белов, да кем ты себя возомнил, чтобы так бесцеремонно вторгаться в мою личную жизнь? Кто ты та…
Она не смогла закончить фразу, потрясённо оборвав свой вопрос, но было уже слишком поздно. Я услышал всё, что нужно, и даже больше: «Кто ты такой?!... Моя личная жизнь…»
В воздухе повисла невообразимая тишина, а каждый из присутствующих успел сделать для себя соответствующие выводы. Крошка явно думала об этом, раз в порыве гнева смогла так легко озвучить свои мысли.
Для меня это оказалось слишком… слишком больно. Как будто бьют в солнечное сплетение на вдохе.
Вылетевшая короткая фраза пригвоздила меня к земле гранитной плитой и не позволила быстро подняться, намертво удерживая на дне некоторое время.
– Ты права… Я тебе никто… – медленно развернулся к двери всем телом. – Как наговоришься, Хал тебя отвезёт.
Здесь мне больше нечего делать.
– Егор… – дрогнувший голос догнал меня у выхода.
Я раздражённо взмахнул рукой, заставляя её замолчать. Да… Психанул. Возможно, даже в первый раз в жизни так серьёзно. Мог рассчитывать на что угодно, только не на чужое «Кто ты такой?» Громко саданув по двери ладонью, вышел на морозный воздух, стараясь успокоиться. Прошёлся несколько раз взад-перёд, но не помогло, хотя в голове чуть прояснилось. У железных ворот заметил Хала, который вместе с Глебом продолжали что-то втирать парням из той самой чёрной машины. Они совсем не заметили меня, входящего в дом с другой стороны, занятые увлечённым разговором с новым соседом и его огромным весёлым другом. Сейчас же на лицах «охраны» читалось явное недопонимание, а вскоре появилось и осознание, что их только что развели.
Хал отделился от замолчавшей компании и направился ко мне, оставив Глеба на решение проблемы. Когда он подошёл, я уже садился в свою машину.
– Ты её нашёл? – его широченные брови сдвинулись к переносице. – Она внутри?
– Отвези её домой, как закончат.
Антон непонимающе уставился на меня, потом перевёл взгляд на дом с полуоткрытой дверью.
– Я что-то не понял… – он убрал длинные волосы со лба.
– Я тоже.
Не буду же я рассказывать Антону о случившейся душевной драме. Всё стало ясно и понятно – я в этой семье действительно никто, и звать меня никак. Именно на это мне только что так красноречиво и указали!
Попрощавшись с Халиновским и подошедшим Глебом, я уехал. На протяжении всего пути в голове звучала только одна холодная фраза, которая раз за разом вонзала острый голубой нож прямо в сердце, убивая всё хорошее, что у нас было.
У нас?