Я сразу понял, что Порфирий теперь без «довеска». Куда же делся «Калачев»? Отправился вслед за женой? Вернулся к своему экипажу?..
Я перевел взгляд на «кровать». У того (скорее, тех), кто лежал на ней, нос по-прежнему представлял собой неуловимое разумом нечто. Да, подумал я, носы при «слиянии» им определенно не удаются.
А кому, собственно, «им»? И что они вообще здесь делают? Устраивают с помощью Туннельного Флота каналы сбыта наркотиков - или просто показывают, что МП-туннели для этого очень удобны; устраивают в процессе туннельного перехода аварии, последствия которых не столько катастрофические, сколько пугающие неподвластностью человеческому рассудку - или просто дают понять, что туннели представляют собой непознанную, а то и непознаваемую опасность... Они пытаются также подставить «кротового пса», заставляя его убить человека (удивительно, что они оказались гуманистами, подсунув мне для этого не настоящее человеческое сознание, а информационную куклу - впрочем, настоящего Калачева, скорее всего, никогда и не существовало), чтобы показать всем «гнилое нутро» представителей «дыролазного флота». Наконец, они сами внедряются в ТФ - пытаются, во всяком случае...
У меня не возникло никаких других соображений, кроме того, что это было нужно для дискредитации как Туннельного Флота в частности, так и самой идеи дальнейшей эксплуатации «кротовых нор» в целом. Возможно, эта попытка могла бы показаться наивной, но ведь это, скорее всего, только начало, пробный камень...
Выходит, мы кому-то помешали? Подобрались, благодаря МП-туннелям, слишком близко туда, где нам не место? Да и сами туннели, вероятно, не естественное образование, а чья-то собственность, только сказать об этом прямым текстом хозяева постеснялись. А на одних «дыроколах» мы далеко не улетим, они не могут «дырявить» пространство куда угодно - им нужны маяки, которые мы ставим лишь там, куда смогли добраться с помощью туннелей. Не говоря уже о том, что если бы в конце двадцать первого века люди случайно не наткнулись на первую «кротовую нору», то на своих примитивных кораблях с атомными, а то и жидкостно-реактивными двигателями, мы бы еще неизвестно сколько лет, если не веков, ползали бы по Солнечной системе.
Что ж, не полюбились мы, выходит, чужим. «Не люби меня и мое не лапай!» - так что ли?
Переиначив слова Василины, я невольно вспомнил о жене. И подумал, что безумно благодарен судьбе за то, что она забрала у меня мой «псовый» дар. Ведь если причина и впрямь была только в этом, возможно, теперь «ее» и «мое» опять станет «нашим»?