— Мой казначей подготовит все необходимые документы, уже к завтрашнему утру. Утром же внесете нужную сумму. Если у вас все, то можете идти.
— Благодарю вас, ваша светлость.
— Что-то еще?
— Я ведь у вас на службе?
— Фактически так и есть.
— Не могу ли я принять командование гарнизоном форта с первого апреля.
— Вообще-то, это будут уже ваши земли. Понимаю. Хотите познакомиться с особенностями местности и службы. Чтож, принимается. Но вот только если опоздаете спрошу по всей строгости.
Прижав кулак правой руки к левому плечу, и коротко поклонившись, Андрей четко развернулся и покинул кабинет, уже не видя того, как маркграф провожает его внимательным и задумчивым взглядом.
Сэр Андрэ по прежнему оставался для него загадкой. Несмотря на то, что за прошедшее время он поднаторел в самообладании, Сэр Свенсон читал его как открытую книгу, но вместе с тем постоянно ловил себя на мысли, что при всей открытости и при всей обширной информации о нем, которой обладал о нем маркграф, а она была куда более полной нежели обладала даже инквизиция, сэр Андрэ Новак, а с завтрашнего утра еще и барон Кроусмарш, оставался неразрешимой загадкой. Впрочем, весьма возможно, что уже сегодня он будет знать куда больше. В самое ближайшее время он ожидал отчета своего осведомителя, при сэре Андрэ и очень рассчитывал на то, что вопросов после этого станет куда меньше.
Сэр Свенсон все еще пребывал в задумчивости, когда в дверь постучали, а затем в кабинет вошел старый дворецкий. Если граф и мог себе позволить некоторую вольность в одежде или общении, этот старик не терпел подобного, и всегда был аккуратен в одежде, и вел себя степенно, преисполненный достоинства своим положением. Он фактически являлся лицом этого дома, и казалось больше хозяев пекся об их авторитете, приличиях и чести семьи.
Извечная проблема замковых слуг, служивших своим господам не одно поколение. Преисполненные достоинства они с честью представляли дома своих господ, и не редко самим господам доставалось от них на орехи, и те терпеливо сносили нападки своих же слуг. Причем это отнюдь не относилось именно к дворецким. Конюх вполне мог попенять за нерадивое отношение к животному, егерь приправить крепкое словцо, за неуклюжесть на охоте, тем паче, если это могло бы привести к травмам, кухарка не особо стесняясь проворчать все то, что думает о господах питающихся не регулярно и абы как, ключница пройтись по поводу изодранной одежды, и так каждый из слуг, кто поколениями служил в данном замке. Особая статья кормилицы, эти не стеснялись при случае даже отвесить подзатыльник, нерадивому великовозрастному дитя, а дамам так и вовсе пройтись по мягким местам, правда этого никогда не происходило при посторонних. Все эти ворчания и попреки воспринимались дворянами вполне терпимо и не редко, чтобы ублажить прислугу они соглашались со справедливостью замечаний и не приказывали, а просили не ворчать. Казалось бы абсурд. Но все имеет свою цену. Никогда и никому другому прислуга не позволит в своем присутствии плохо отозваться о господине, и тут же поставит распоясавшегося на место. Не было еще случая, чтобы кто-то из этих слуг предал своих господ или стал бы наушничать на них. Если вдруг наступал такой момент, то эти слуги без раздумий готовы были сложить за своих господ голову, и не потому что этого от них требовал долг, а потому что искренне их любили.
— Сэр. Обед, подан.
— А что, уже время обеда?
— Да, сэр.
— Странно. Ко мне никто не просился на прием?
— Да, сэр. Ветеран Джеф Длинный лук.
— Где он?
— Ожидает приема во дворе.
— И когда ты собирался сообщить о его приходе?
— После обеда, — проигнорировав недовольство господина, спокойно ответил старик. Маркграф едва сдержался, чтобы не высказать старику, все, что он о нем думал, но вовремя остановился. Старый слуга ни в чем невиноват, ему-то было и невдомек, что этого ветерана с нетерпением ожидает его господин, а потому он не видел необходимости нарушать распорядок дня. Ветеран? Не велика фигура, может и обождать, пока господин пообедает.
— Роберт, пригласи Джефа сюда.
— …
— А пообедаю я после.
— Слушаюсь, сэр.
Так уж случилось, что по возвращении из степи, Джеф так и не смог вырваться к своему сюзерену с докладом. В окрестностях села появилась какая-то шальная разбойничья шайка и Новак, будучи сам обязан предстать пред ясны очи маркграфа, оставил Джефа руководить уничтожением шайки, а сам в сопровождении только одного воина прибыл в Йорк. До сегодняшнего дня у ветерана так и не вышла оказия, чтобы попасть в столицу маркграфства и вот теперь он прибыл.
— Благодарю, ваша светлость, что приняли меня так быстро. Мое долгое отсутствие не может остаться незамеченным.
— Я так и понял. Присаживайся, Джеф. Я так понимаю, что за это время, произошло много всего и рассказ будет не из коротких.
— Это точно, ваша светлость.
Весь рассказ ветерана, маркграф прослушал молча, не задавая никаких вопросов. Он молчал и тогда, когда Джеф рассказывал о новом оружии, и когда тот поведал о нравах степных орков и их отношении к людям, не перебил он говорившего и тогда когда речь зашла об империи. Хотя все это представляло для него живой интерес. По мере рассказа маркграф только мрачнел на глазах, все больше погружаясь в себя.
Наконец рассказ был окончен и Джеф глубоко вздохнув и переведя дух подвел черту, под выше сказанным.
— Вот собственно и все, ваша светлость.
— Не скажу, что у меня нет вопросов, — все так же задумчиво проговорил сэр Свэнсон. — Как повели себя эти самые карабины?
— Убойная штука, — скривившись, коротко высказался ветеран.
— Я это понял, по твоему недовольному виду. Все еще грезишь длинным луком, Джеф? Судя по тому, какие потери вы сумели нанести оркам, оружие действительно хорошее, но меня интересуют не достоинства, их ты описал, а недостатки.
— Есть и недостатки, куда без них. Очень боится пыли, чистить нужно почитай каждый день, но это там, в степи, там пыль всюду, здесь можно и пореже. На сильном морозе точность стрельбы падает, но после пары выстрелов, все становится на свои места. Баллоны нельзя перекачивать иначе могут лопнуть и покалечить, ну этого у нас не было, сэр Андрэ особо обращал на это внимание. Насос, ну чем закачивать воздух в баллоны, большой и неудобный, в походе под него нужно чуть не отдельную повозку.
— А сильно отличается от того оружия, что сэр Андрэ принес с орочьей стороны?
— Очень, ваша светлость. То оружие куда серьезнее, эти карабины конечно лучше арбалетов, хотя и уступают по надежности, но то оружие и сравнивать нельзя. В чем-то они сильно похожи, но и отличаются очень сильно.
— Ну это не суть важно, того оружия уже нет.
— С чего бы это, сэр?
— Разве инквизиция не отобрала у него, его оружие?
— Отобрала конечно, да только он отдал только то оружие, которое видели при нем, а есть еще и оно хранится в тайнике. Так что на всякий случай он имеет еще несколько штук этого чудного оружия и патроны эти, он отдал не все.
— Интересно. А что он и правда не может сделать эти самые патроны?
— Нет. Он сильно сокрушался из-за этого, но поделать ничего не может.
— Ясно. Теперь об Империи и ее армии. Что они действительно так хороши? Меня, признаться несколько озадачил твой вид, когда ты говорил о них.
— Великолепная выучка, сэр. Нам такого не добиться.
— Ну, не надо так принижать наши способности, мы тоже не степные орки и всегда били их.
— Это просто нужно было видеть, сэр. Такого не добиться одними только тренировками, это настоящий боевой опыт. К тому же сэр Андрэ говорит, что мы видели только одну небольшую схватку и уверен, что у них в запасе хватит сюрпризов, и я ему верю.