«Вот где ты меня ждешь, дружок, — подумал человек. — Но это слишком далеко. Значит, послал кого-то нам навстречу…»
Скорпион не ошибся. Не успел он сложить карту и вернуть ее во внутренний карман пиджака, как на тропе послышались чьи-то шаги.
— Думаешь, старый пень смог что-то сделать? — раздался приглушенный расстоянием голос.
«Конечно, — мысленно отвечал Скорпион. — Он отлично превратился в масло под колесами поезда. Чего и вам желаю, друзья мои».
Он поднял пистолет и стал аккуратно наворачивать глушитель. Ни к чему тревожить беспечных птичек, доверчивых зайчиков и вооруженных бандитов, что еще оставались в машине.
— Старику, поди, уже шестой десяток пошел, — продолжал голос. — А сынок все равно без его разрешения в туалет не сходит. Я вот думаю — в ком тут дело. Отец слишком властный, или наследничек мямля?
Сам Зигмунд Фрейд встал бы в тупик перед таким вопросом. Поэтому собеседник бандита, хранивший пока молчание, отвечать не стал. Вместо этого он шикнул на своего товарища:
— Молчи, дурья твоя башка! Уже почти пришли. Если услышат, что ты тут наболтал… Помнишь, что стало с тем стукачем?
— Да, — согласился первый. — Наглотаться мелких гвоздей — это тебе не шашлык покушать. Доктор наш говорит, что умер бедняга от чрезмерного возлияния.
— От внутреннего кровоизлияния, тупица, — поправил второй. — А слышал, что про старика-то нашего рассказывают?
Он уже забыл, как сам пару секунд назад призывал к осторожности. Как это свойственно людям, подумал Скорпион.
— Говорят, после войны стал он большим героем. Много орденов получил. Медалей.
— Это я знаю, — кивнул первый бандит.
Теперь Скорпион мог их видеть. Две темные фигуры шли по лесной тропе.
— Много раз нам их показывал. Хвастался. А в чем тут фенька?
— Да в том, что в годы оккупации старикан фашистам служил. Евреев выдавал, коммунистов. Сам же и вешал их. Гитлеровских наград у него, поди, еще больше, чем сталинских было. Это уже когда Советская Армия пришла, он в герои заделался.
— Ну, — протянул громила. — Это называется — человек нигде не пропадет.
Скорпион вышел из-за дерева и выстрелил дважды. Первая пуля пробила лоб разговорчивому бандиту. Вторая вошла в переносицу его товарища.
Пестрый дятел сорвался с дерева и высоко взлетел, хлопая крыльями.
— Неплохо стреляешь, — раздался позади него женский голос.
Скорпион обернулся.
Мог бы поклясться, что еще мгновение назад там никого не было. Совершить две ошибки подряд. Наверное, он слишком расслабился.
Девушка сидела на высоком корне дерева, закинув ногу за ногу. Она была одета в старинный костюм — как и другие участники фестиваля — но Скорпион не смог бы определить, кого именно она изображает.
Русые волосы незнакомки обхватывала тонкая золотая тиара. Рубаха с длинными рукавами была почти прозрачной, открывая взору высокие, упругие груди с алыми сосками.
Короткие полуштаны заканчивались на середине бедер, и так плотно обтягивали их, что не оставалось никакого места для воображения. Кожаные сапожки на высоком каблуке довершали наряд красавицы.
Скорпион сомневался, что на Древней Руси девицы и вправду расхаживали в таких нарядах. Но, наверное, для того и нужны костюмированные фестивали — чтобы приукрасить историю и потискать друг друга вечером у палаток.
Жаль, что придется ее убить. Она вряд ли поверит, будто он тоже здесь играл в казаков-разбойников.
— Меня зовут Оксана, — произнесла девушка. — Я полудница.
— Хорошо, что не ужинница, — ответил Скорпион. — Звучало бы глупо.
Почему она не кричит и не зовет на помощь?
Может, вправду дура — не поняла, что произошло на ее глазах. А если еще травки накурилась, то и подавно. Но вот когда ее менты носом в трупы ткнут — слабенькие мозги мигом прояснятся.
Всади в нее пулю и иди дальше.
А если она не одна? Вдруг тут шатается еще пара таких придурков, опоздавших на поезд? Или десяток. Здорово.
Скорпиону не хотелось убивать невинных людей — но это все же лучше, чем угодить за решетку.
— Полудница — это не от слова «полдник», — обиделась девушка. — Я богиня полей.
— Тогда что ты делаешь в лесу? — спросил Скорпион.
Спускай курок, идиот. Чего ты ждешь?
Ему хотелось верить, будто он поступает разумно. Необходимо выяснить, что знает эта девица, сколько их тут. Может, она тоже работала на старика.
А высокие груди и голубые глаза, цвета неба, здесь совсем ни при чем — он давно уже не мальчишка, чтобы забывать об осторожности при виде юбки.