варианты. Несомненно, он бы нашел нужного среди всех, кто был рад
его удовлетворить.
За окном занимался рассвет, и я уже начал надеяться, что
избежал встречи с вампиром, когда дверь распахнулась, и он
бесцеремонно ворвался в комнату. Удержавшись от вздоха, я
поднялся ему навстречу. Дверь осталась открытой, и поверх его плеча
я разглядел, что коридор пуст. Я фыркнул:
— Где же твои поклонники?
Его ухмылка была совершенно порочной.
— Им и без меня есть над чем вздыхать.
Я скептически усмехнулся. В этом мире только вампиры могут с
такой легкостью сводить людей с ума.
Когда я не клюнул на его провокацию, он откинулся на стену,
взглянул на меня из-под полуопущенных век и ухмыльнулся:
— Видишь ли, они о нас сплетничают.
Я поднял голову.
— Девочки?
— Наверное, началось всё с них. — Он пожал плечами, но по
блеску в глазах я понял, что ему нравится это предположение. — Они
рассказали клиентам, которые пересказали женам, а те поделились с
соседями. Слухи ходят по всему городу.
Я сел на кровать и, заведя руки за спину, оперся ими на матрас.
Майкель даже не предложил мне оплату, а я уже развлекаю его. Что,
черт возьми, со мной происходит?
— Слухи? О нас?
— Ну да, я же раз за разом прихожу к тебе. К тебе – и ни к кому
другому. Они уже сочиняют истории о нашем пылком романе и, готов
биться об заклад, я слышал не меньше полудюжины вариантов. — Его
лицо засияло от радости. — Кто-то говорит, что ты холоден ко мне, и я
возвращаюсь, потому что не могу вынести отказа. Другие полагают,
что я был очарован твоим мастерством, что ты сотворил нечто такое,
до чего не додумался никто в Амстердаме, и завоевал моё сердце.
Представляешь?
Он рассмеялся, а я поднялся с кровати и подошел к нему. Когда я
опустился на колени, он резко замолчал и перестал даже улыбаться.
— Что ты делаешь?
— И в чем же правда? — спросил я, обвивая его колени руками.
— Неужели я сделал то, что никому не приходило в голову, и пленил
твоё сердце?
— Не льсти себе, — он попытался отстраниться, но стена за
спиной помешала ему.
— Тогда это вызов? Привлекательность запретного? — Я
скользнул ладонями по его бедрам. — Ты бросишь меня, после того
как окажешься в моей постели?
— Прекрати. — Он убрал мои руки. — Какое ещё «запретное»? Я
никогда не просил тебя ни о чем подобном!
— Да, не просил. — Я присел на корточки, глядя, как он сжал
губы. — Тогда почему ты раз за разом возвращаешься ко мне, если
тебе доступна любая постель? Почему оставляешь любовные
подарки, если всё, что я делаю – предоставляю тебе кровать для
спокойного сна?
— Подарки? — с его лица схлынули все эмоции, он был сбит с
толку. — Что ты имеешь в виду?
— Не прикидывайся дураком. — Я подошел к комоду и достал из
ящика оставленную им розу, которую засушил по просьбе Элизы.
Теперь листья цветка стали хрупкими, лепестки потемнели и ссохлись.
Шип уколол палец, и Майкель на секунду уставился на мою руку, а
потом с ужасом посмотрел на розу.
— Что это? — неуверенно спросил он.
— Тебе лучше знать, это же ты её оставил.
— О Боже... — он нерешительно преодолел разделявшее нас
расстояние. — Что ты с ней сделал?
Я нахмурился и позволил ему забрать цветок. Когда я попытался
поднести палец к губам, чтобы облизать ранку, он перехватил ладонь
и приник к уколу ртом. Я вздрогнул от ощущения теплого языка, нежно
коснувшегося моей кожи.
— Я просто её засушил. Девочки чуть не убили меня, когда я
решил её выкинуть.
Правда, теперь, зная о «сказках», которые они распространяют, я
уже не был склонен считать их романтизм безобидным.
Майкель не отрывал от цветка потемневших глаз.
— Это... Тебе не стоило этого делать. В чем смысл? Она стала
просто прахом. — Он робко дотронулся до засохшего лепестка. —
Некоторые вещи нельзя хранить вечно.
— Если хочешь, забирай её, — растерянно сказал я, — или
выкинь. Майкель, ты мне так и не ответил. — Я снова встал на колени
и положил ладони ему на бедра. Когда он попытался отступить, я
вцепился в его одежду и удержал на месте. — Скажи мне!
Он очень осторожно, словно боясь сломать, отложил розу в
сторону.
— Это не любовный подарок. Ты же сказал, что любишь розы, вот
я и подумал, что тебе понравится.
— Понравилось, — согласился я. Несмотря на все возражения,