Он закрыл дверь, тихо щелкнув щеколдой, и, пока я задвигал
ящик, подошел к окну. Из моей комнаты открывался вид на канал, и
ночной ветер доносил до нас отзвуки разговоров и журчание воды.
— Чего изволите? — спросил я наконец. Казалось, он может
стоять так до самого восхода. — Конечно, слава бежит впереди вас, но
не настолько, чтобы я знал ваши предпочтения.
Он ответил не сразу: сначала очень осторожно запер ставни.
Убедившись, что они закрыты так плотно, что лучи восходящего
солнца не проникнут в комнату, он обернулся и оперся о подоконник.
— Я желаю выспаться до темноты, — сказал он. — И быть
уверенным, что до тех пор ставни будут закрыты.
Я поднял брови и удивленно уставился на него:
— Это всё?
Он опустил голову, пряча лицо за темными прядями, но они не
скрыли его легкой улыбки.
— Надеюсь, ты не отправишь меня в постель голодным.
Я ожидал, что он попросит чего-нибудь в этом роде. Опасаясь, что
выражение лица выдаст меня, я присел развязать шнурки. Я был не из
тех, кто приводил вампира в свою постель, только чтобы следующим
утром выставить укусы на обозрение и восторженно шептать: «Это
было настолько невероятно, что вознесло меня к божественным
вершинам!»; равно как и не относился к тем, кто питает надежды, что
однажды ночью клиент опустошит его до дна и сделает одним из
своих. Мне это было не нужно. Но он был клиентом и честно заплатил
за услуги.
Разувшись, я выпрямился и закатал рукав на левой руке – там, где
артерии несут самую сладкую, самую чистую кровь прямо из сердца. Я
сел на кровать и протянул руку ладонью вверх.
Он сел ко мне лицом, взялся за кисть и коснулся запястья
большими пальцами, нащупывая пульс.
— Я тебе не нравлюсь, не так ли? — спросил вампир без намека
на обиду или возмущение.
Он не отвел взгляда, в его глазах не было вызова – ничего, что
заставило бы меня раскаяться – только ожидание искреннего ответа.
Я пожал плечами и отвернулся.
— Ну да, не слишком.
Он тихо и беззлобно рассмеялся.
— И ты всё равно предлагаешь мне это?
— Вы за это заплатили.
Он положил мою ладонь к себе на колени, нежно поглаживая её,
словно сокровище.
— Полагаю, я в невыгодном положении. Ты немало обо мне
знаешь, а я даже не имею представления, как тебя зовут.
Он не отрывал взгляда от моего запястья, обвитого тонкими
нитями голубых вен.
— Арьен, — холодно ответил я.
— Арьен, — повторил он и склонился над моей рукой.
Волосы упали ему на лицо, не позволяя мне ничего видеть. Я
ощущал тепло его губ на коже, и эти прикосновения были ласковыми,
как поцелуй любовника. Я сжал кисть в кулак и дернулся, когда он
большим пальцем надавил на запястье, пережимая вену. Свободной
рукой я вцепился в одеяло.
Его дыхание овевало мою кожу, словно летний бриз, теплый и
влажный. Он впечатался ртом в мою кожу, всосав её так сильно, что я
задохнулся и едва сдержал порыв оттолкнуть его. Пальцы, такие
нежные минуту назад, теперь вцепились в мою руку железной хваткой.
Я мог бы попытаться вырваться, но сомневался, что меня отпустят. Он
осторожно проколол кожу тонкими, словно иголочки, клыками, и резко
вонзил их глубоко в запястье.
Я бездумно забился, по всему телу прошла судорога. Теперь я
понял, что он держит меня так крепко не из-за сильной жажды.
Отпусти он меня сейчас, я бы разодрал себе запястье о его зубы.
Он пил, жадно высасывая кровь в том же ритме, в каком
оглушительно билось моё сердце. Борясь с непреодолимым
защитным инстинктом, я потянул одеяло так, что оно затрещало.
Он уложил меня на спину и вытянулся на мне, вжимая в постель с
силой, неожиданной для такого хрупкого телосложения, так что я не
смог бы сопротивляться, даже если попытался. Для чьей это было
пользы, моей или его? Он продолжал ритмично сосать, не отрывая
клыков.
Я много раз унижался, исполняя желания клиентов, только чтобы
отработать деньги. Но я никогда не чувствовал себя настолько
беспомощным, как тогда, полностью одетым, под легким весом
Майкеля, ощущая его клыки на запястье.
В своих мыслях я проклинал слухи последними словами. Это не
приносило никакого восторга, никакого восхищения – только
пульсирующую боль в ране и тепло Майкеля, пьющего мою кровь.
Каким-то образом моя рука оказалась на его голове, пальцы