Мои глаза были только на ней - она была всем, что я мог видеть.
Я инстинктивно обнял ее за талию, притягивая ближе. Я нуждался в ней как можно ближе. Во сне она издала тихий-тихий звук в задней части горла. Как будто ей нравилось быть со мной ближе.
Желая почувствовать ее кожу на своей, я медленно натянул ее ночную рубашку. Моя рука нашла путь под платье, и я прижал ладонь к ее голому животу, крепко прижимая ее к себе.
Ее кожа казалась теплой и мягкой, когда я ласкал ее живот, наслаждаясь ощущением ее под моей рукой. Мария повернулась во сне, теперь ее тело было обращено ко мне.
Она выглядела такой умиротворенной с закрытыми глазами и мягким от сна лицом. Мое сердце стало немного легче, зная, что теперь она в безопасности, в безопасности со мной и вдали от тех, кто причинил ей боль.
Что бы ни случилось сегодня вечером - это снесло мне голову.
Ее действия, ее слова, все было основано на том, что они запечатлели в ее сознании. Они заставили ее поверить, что она хуже и только для нашего удовольствия.
Было чертовски трудно изменить ее. Снова сделать ее человеком. Но я собирался убедиться, что она снова соберет все обломки. Я склеил бы ее разбитую душу, чтобы она снова стала цельной.
Никто не причинит ей боль. Никогда больше. Ни один ублюдок не притронется к ней своими грязными руками.
Я буду для Вас хорошей рабыней, Господин.
У меня было чертово искушение вернуться в Роялист и оторвать ему голову. Солоник сломал ее еще до того, как я смог получить ее. А теперь у меня остались только осколки. Некоторые пропали, некоторые разбросаны, некоторые сломаны.
Я сосредоточился на своих инстинктах, когда забрал ее оттуда. В машине мне потребовалось все, чтобы не взять ее, потребовать ее именно так, как я хотел.
Трахнуть ее глубоко, чтобы она могла чувствовать меня через несколько дней. Итак, она бы знала, что я единственный, о ком ей стоит беспокоиться.
Трудно мужчине не взять то, что принадлежит ему, когда это всего лишь на расстоянии руки.
Когда Мария задвигалась в моих объятиях, нервничая во сне, она вернула меня в настоящее.
Мой взгляд прошелся по её лицу. Она была похожа на фарфоровую куклу, ее черные волосы были такими блестящими и красивыми, а ее белая кожа была такой мягкой, что казалась почти бархатной. Ее губы были розовыми и с ранками, как будто она слишком долго их кусала.
Я поцеловал ее в лоб, когда стон сорвался с ее губ. Ее брови нахмурились, как будто ей было больно, и я успокоил ее губами.
Она глубже зарылась в мои объятия и сонно вздохнула. Ее беспокойство прошло, сменившись почти довольным видом. Она была… в безопасности. И она это знала.
В моих руках она всегда будет в безопасности. Даже во сне я держал демонов подальше.
Что бы я ни чувствовал в своем сердце, все это не имело значения. Все, что я знал, это то, что Мария теперь моя. Мой Ангел.
И я нуждался в ней. Рядом с собой.
Меня не волновало, что это значит и с чем мне придётся бороться - она была моей. В ту минуту, когда я ее увидел, она отдала душу Дьяволу.
Солоник должен был ее отпустить, но она попала в мою ловушку. Если она думала, что свободна - это не так.
Я собирался украсть ее от остального мира.
Она сбежала от монстра только для того, чтобы оказаться в руках Дьявола, который контролировал ад. К королю преступного мира. И она собиралась стать моей королевой, нравится ей это или нет.
Я собирался вернуть Марии крылья, а затем снова поймать ее в ловушку. Сделать ее человеком, чтобы она могла дать мне то, что мне нужно - то, чего я жаждал. Ее сердце и ее душу.
Я начал терять счет времени, когда представлял, каково было бы иметь ее рядом со мной. Когда я обнимал ее, прижимал к себе, это только усиливало мои чувства - или как бы, черт возьми, это ни называлось - к ней.
Более темная часть внутри меня, та, которая так сильно хотела потерять контроль, казалось, была довольна простым наблюдением за ней. Пока что. Пока я не потеряю контроль и не возьму ее.
Когда это произойдет, она никогда не забудет этого момента. Она будет умолять меня о большем, как в той комнате в «Роялист». Она будет молить, и я с радостью дам ей это.
Я хотел ее страсть и всё, что было с ней связано. Огонь и пожар.
Я хотел, чтобы она смотрела на меня так, как будто я был ее миром, единственным, имеющим значение. Мои эгоистичные потребности испортят ее, но я совсем не возражал. У меня было ощущение, что она тоже не возражает.
«Лев».
Мое имя вывело меня из задумчивости, и я взглянул на Марию и увидел, что она смотрит на меня. «Что случилось, Ангел?» Я заправил ей волосы за ухо. Таким образом, мне было видно все ее лицо.