Мое сердце было легким, и я не мог не улыбнуться.
«Хорошая девочка», - сказал я, поцеловав ее в лоб. Она растаяла в моих объятиях, и я прижал ее к себе. «Помни эти правила, Мария. Если ты нарушишь какое-нибудь из них, я буду очень недоволен».
Она покачала головой. «Я не хочу вызывать у тебя недовольство».
Мои губы коснулись ее правого виска. «Хорошо.»
Я обнял ее, мы оба были полностью поглощены друг другом, прежде чем Исаак откашлялся. Слегка отодвинувшись, я взял ее за руку. «Тогда пойдем внутрь.»
Вместе мы сделали шаг вперед. Я видел своих людей; большинство их глаз было приковано к нам. Я видел, как они смотрели на Марию.
От того, как я обнимал ее, когда она шла справа от меня, они всё поняли.
Когда мы подошли ближе, они выпрямились, головы немного склонились в почтении.
Узрите свою Королеву.
Глава 9
Мария
Его руки крепко обвились вокруг моей талии, крепко прижимая меня к своему телу. Его объятия были сильными и защитными. Мне понравилось, как мое тело было прижато к его теплу. Господин - Лев, он заставил меня чувствовать себя в безопасности.
Я не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя в безопасности, любимой или обожаемой. Но за считанные часы он смог заставить меня все прочувствовать.
Мне понравилось, как его рука сильнее сжала мои бедра, когда мы шли к главной двери. Мои глаза охватили все. Лев был богатым человеком, я знала это, но впервые я действительно увидела его богатство.
Он был могущественным человеком.
Сильным, опасным и смертоносным.
Но по сравнению с моим последним Господином мне казалось, что я никогда не почувствую его гнев.
Мне казалось, что я навсегда останусь в коконе под защитой его крыльев. Буду в безопасности рядом с его сердцем, рядом с ним. Никогда не буду под его ногами.
Фасад поместья был великолепен, и я была очарована. После столь долгого пребывания в клетках и просто в холодной, безжизненной комнате, было приятно наконец увидеть что-то такое величественное и красивое в солнечном свете.
Несколько мужчин выстроились вдоль дороги к двери. Они были одеты в такие же костюмы, что и Лев, хотя Господин выглядел дороже… и изысканнее. Всё это кричало, что он король, а все остальные были его марионетками. Его верными подданными.
Они подчинялись ему. Одно слово, и все побегут, как им велят. У Льва была такая власть. Я поняла это в тот момент, когда мои глаза нашли его - ища его среди всех этих богатых людей.
Как будто это должно было случиться. Суждено было быть.
Он нашел меня стоящей на коленях у ног Валентина. Его голос ласкал мою кожу, одновременно обжигая и успокаивая меня. А потом я нашла его, мое тело взывало к его прикосновениям и желало снова ощутить мягкую ласку его грубого голоса.
Кто бы мог подумать, что такой человек, как он, может успокоить вопящих демонов в моей голове?
Лев мог заставить мое сердце биться чаще, как крылья птицы, отчаянно взмахивают, чтобы взлететь к небу. Только он мог заставить мое тело покраснеть под его проницательным взглядом, вместо того, чтобы заставлять мою кожу покрываться мурашками.
Когда мы шли к открытым дверям, его люди выпрямились, их осанка была твердой и непоколебимой - я чувствовала себя в безопасности.
Мы сделали шаг внутрь, и в тот момент, когда мои ноги миновали двери и вошли в особняк, его губы слегка коснулись моей кожи, когда он прошептал мне на ухо.
«Добро пожаловать домой, Ангел».
Лев обладал силой отнимать у меня дыхание. И я жаждала большего от него. Всего его. Его слов. Его голоса. Его прикосновений. Его поцелуев. Всё, что было его - я этого хотела.
Его губы опустились, и он с такой нежностью поцеловал меня в шею. Прикосновение перышка. Поцелуй преданности. Поцелуй с невысказанными словами. Один поцелуй, который может соперничать с тысячей.
Его губы задержались здесь дольше необходимого, но я не могла жаловаться. Мои глаза закрылись, и я больше прижалась к его телу, позволяя ему почувствовать меня. Я хотела утешения, которое он принес моей хрупкой душе.
Я повернулась в его руках, и наши взгляды встретились. Его серые глаза согревали меня до глубины души, когда он яростно смотрел мне в лицо, наблюдая за мной, как если бы я была единственным, что он мог видеть в этот момент.